С самого утра кардинал пребывал в приподнятом настроении - окончив утреннюю молитву, он с большим интересом и энтузиазмом склонился над картой Ла-Рошели, разложенной на столе в своем кабинете. Погруженный в исследование территории, помечающий возможные укрепления, он и не заметил тихого скрипа двери - граф Рошфор, в случае особого важного дела или необходимости имел возможность заходить к Его Высокопреосвященству без предупреждения... Короткий разговор, состоявший по большей части из восклицаний, расспросов и точных ответов, в мгновение ока улетучил веселый настрой у Армана, повергнув того в состояние задумчивости и тщательных рассчетов. Первым делом кардинал быстро набросал пару строк миледи - после слов Рошфора и информации, доставленной мадемуазель де Ланнуа, он не имел сомнений, что Анна по своей неосторожности и в знак симпатии преподнесла своему английскому другу ларчик розового дерева, хранивший в себе алмазные подвески - один из подарков Его Величества. Отдав в письме ряд указаний своей преданной шпионке, кардинал поднялся из-за письменного стола и после недолгих раздумий отослал графа, оставшись в одиночестве, наедине с собственными мыслями.
- Что же... Возможно, все к лучшему... Благодаря ошибке Ее Величества у меня появился еще один шанс... - не договорив фразу, обращенную к полыхавшему камину, Ришелье хищно, почти по-кошачьи сощурился, вглядываясь в танцующие языки пламени. Кусочки хитроумного плана сами собой сложились в его голове. Предстоящий бал, подаренные герцогу подвески, Их Величества...
- Немедленно подать карету! - быстрым шагом покинув кабинет, премьер-министр отдал еще несколько мелких поручений слугам на время своего отсутствия и устремился прямиком в Лувр...
Знакомые коридоры пробегали быстрыми, слегка смазанными картинками - кардинал шел уверенным, скорым шагом, не обращая внимания на встречающихся по пути и тут же расступающихся дам, мушкетеров короля... Никто не хотел оказаться на пути у Армана - страх это, уважение ли?..
Слегка замедлившись у кабинета короля, Ришелье легкой улыбкой и взглядом проводил юркого камердинера, поспешившего доложить Его Величеству о приходе премьер-министра. Чем же был занят государь?.. В любом случае, ему будет крайне интересно услышать ту новость, которую принес с собой кардинал...

С первого же взгляда на монарха Ришелье понял, что тот нынче не в духе... Неужели Его Величество узнал о случившемся раньше своего премьер-министра? Нет, этого просто не могло быть. Однако пасмурное настроение короля не предвещало ничего хорошего... Его супруге.
Взвесив все слова, кардинал почтительно склонился перед королем, тут же плавно выпрямляясь и подавляя слегка хищную улыбку, адресованную своим мыслям. Никаких секретов (или почти никаких) от Его Величества у Армана не было, но правила приличия...
- Доброго, Ваше Величество. Уверяю Вас, что меня привело к Вам дело чрезвычайной важности... - ничуть не смутившись, дал ответ Ришелье и вновь поднял взгляд на собеседника, внимательный, но сдержанный, как будто пытаясь предугадать реакцию на дальнейшие свои слова... Хотя прекрасно знал, что несет в королевскую чету очередной раздор, который теперь легко вспыхнет от последних новостей. Но не стоило делать его открытым - это не принесло бы ничего, кроме новых нервов и без того обеспокоенного короля...
- Ваше Величество, герцог Бекингэм... - здесь премьер-министр сделал небольшую паузу, заранее настраивая Людовика на неприятные мысли, - Герцог Бекингэм, как доложили мне мои люди, провел около пяти дней в Париже и отбыл только сегодня утром, - сложив кончики пальцев вместе, Ришелье невольно затаил дыхание - Его Величеству следовало сначала осознать лишь часть информации. Благо, на тот момент тот уже сидел в кресле и был хотя бы отчасти готов к неожиданности...

- Все верно, Ваше Величество, герцог прибыл в Париж исключительно с личным визитом... - плавно опустившись в кресло напротив, кардинал почти физически ощутил волну раздражения и взбудораженных воспоминаний, исходящую сейчас от монарха. Но мешкать и тем более останавливаться не стал, да уже и не мог - половина новости уже озвучена. К тому же, держать короля в напряжении явно не входило в его планы - лишь настроить на главную часть своего рассказа.
- И я счел своим долгом доложить Вашему Величеству, что не далее, как этой ночью, герцог тайно почтил своим визитом стены Лувра... В тот же час Ее Величество, по словам одной из ее фрейлин, госпожи де Ланнуа, покинула своих придворных дам, получив платок от своей кастелянши, и отсутствовала три четверти часа, - сведя кончики пальцев вместе, Ришелье медленно поднял глаза на Людовика, чтобы не пропустить ни одну из эмоций, которые могли отразиться на его лице... Сейчас ему необходимо было вовремя среагировать и не спровоцировать очередную ссору Их Величеств. Мысли премьер-министра уходили гораздо дальше и глубже чистого конфликта...

- Все ведет именно к этому, Ваше Величество, однако я осмелюсь предположить, что разговор королевы с герцогом имел чисто политический характер. Увы, мы не располагаем точной информацией их беседы. Посему я предлагаю Вам обождать совсем немного с отправкой Вашей дражайшей супруги в монастырь. Проступок Ее Величества должен быть доказан, если она, конечно же, его совершала... Чтобы все - и двор, и народ не смогли даже на миг усомниться в правильности наказания... - сделав совсем краткую паузу, чтобы не распалить еще больше и без того разгневанного монарха, Ришелье невольно улыбнулся своим мыслям. - Прошу Вас, Ваше Величество, будьте любезны и снисходительны к королеве - и она сама раскроет перед Вами все свои тайны. Сей поступок показал бы Вас мудрым и терпеливым правителем в глазах всего Света... - слегка склонив голову перед государем в знак почтения, кардинал вновь вернулся к своим мыслям, облекая их в слова. Сейчас следовало быть особенно осторожным, разгневанный человек - это еще полбеды, а вот король, в руках у которого сосредоточена наивысшая власть...
- Совсем скоро состоится бал в Городской Ратуше, и сей выход в свет - прекрасный способ показать королеве Вашу милость, прошу, как бы ни были разгневаны Ваше Величество - дайте его. И, к тому же, у Вашей супруги появится повод впервые приколоть к платью алмазные подвески, не так давно подаренные Вашим Величеством ко дню рождения. Уверяю Вас, эффект не оставит себя ждать... И перед нами предстанет самая чистая правда о случившемся этой ночью, - прикусив губу, премьер-министр сжал пальцами бусины розария, оплетенного вокруг своего запястья, чтобы хоть как-то скрыть бушующее в душе волнение. Теперь от ответа Людовика зависело очень и очень многое...

Отредактировано Кардинал Ришелье (2015-03-09 22:59:55)

Наблюдая за Его Величеством, невольно затаив дыхание, кардинал еле подавил вздох облегчения - король вновь проявил свойственные ему благоразумие и дальновидность, не поддавшись гневу подобно многим монархам, которых когда-то знала история. Нет, этим не стоило пользоваться, но и большее счастье для Его Преосвященства придумать было бы трудно.
На какое-то мгновение во взгляде Ришелье блеснуло чистое восхищение, едва он представил то самопожертвование, с которым Людовик принял его предложение - превыше своих желаний и неприязней он ставил интересы всего государства...
- Благодарю Вас, Ваше Величество... Я безмерно рад Вашему доверию ко мне. Вы поступаете очень и очень мудро, - в глубоком уважении склонив голову перед государем, Арман медленно и даже слегка задумчиво поднял ее вновь.
- Да, Ваше Величество, так Вы окажете внимание своей супруге, сделаете для нее приятную неожиданность, проявив интерес к ее бальному платью. К лазурному с белоснежным прекрасно подойдут те самые алмазные подвески. И большего эффекта мы сможем добиться, если Ваше Величество почтят королеву лично своим визитом, - не пропустив мимо своего слуха напоминание короля о переписке Анны, Арман лишь легко развел руками, спорить с этим фактом он никак не мог, да и не располагал пока что достоверной информацией. Перед ним сейчас стояли задачи куда более важные для него самого, нежели интриги и заговоры Ее Величества, которых всегда было в достатке...

- Еще раз благодарю Вас, Ваше Величество... За внимание, отведенное для нашего разговора время и Ваше доверие ко мне... Я глубоко переживаю все, что касается Вас и государства, и мне радостно, что мы с Вами поняли друг друга, - не удержавшись от теплой и полной неподдельного признания улыбки, кардинал плавно поднялся со своего места, сочтя свою миссию выполненной - король услышал и поддержал его, теперь следующий шаг был за миледи, которой Ришелье написал в самом начале дня, едва услышав новость впервые. Казалось, замысел премьер-министра был защищен со всех сторон - иначе и быть не могло в его мыслях и действиях, ведь на него полагался сам монарх.
- Да пребудет с Вами Господь... - на какое-то мгновение приложив ладонь к груди напротив сердца, произнес вместо прощания кардинал, вложив в эти слова, обычные для духовного лица, но не для него во время разговоров с королем, все переживание, которое только мог он себе позволить по отношению к мудрому и сильному духом Людовику.
Покинув королевские покои неспешным, сдержанным шагом, в коридоре Арман прибавил скорости своим ногам и едва не выбежал во двор к собственной карете, благодаря Бога, что никто так и не встретился ему на обратном пути - премьер-министр, охваченный внезапным и сильным порывом чувств, вызвал бы много сплетен при дворе, который, казалось, и существовал только благодаря им...

Королева, проснувшись относительно поздно, с привычной церемонностью выполнила все ежеутренние процедуры, и после завтрака предпочла остаться в своих комнатах. Настроения выслушивать льстивые и не очень бредни собственных дам не было, а уж сплетни и вовсе не интересовали Ее Величество в данный момент. После завтрака она получила письмо из Испании от брата, и хотела без свидетелей прочесть его.
Конечно, церемонии, преклонение пред ней несомненно радовали Анну Австрийскую. Но сегодняшний день был одним из тех, когда настроение мадам слишком переменчиво, а большое количество людей вокруг ее венценосной персоны заметно раздражало. Разумеется, подле Анны оставалась дежурная фрейлина, будучи на достаточно небольшом отдалении,  если королеве что-то понадобится. Но мельтешить пред глазами весьма темпераментной испанки, не желая получить порцию отменного сарказма, фрейлина не стала. Горький опыт, так сказать. Видимо, Анна была слишком зависима от погоды, ведь ее настроение было настолько же грустным и раздраженным, насколько мрачной и мерзкой была атмосфера за окном. Впрочем, старого доброго лицемерия, если потребуется, никто не отменял. Если будет необходимость, она могла даже улыбнуться. И вести светскую беседу. Нужно быть готовой ко всему...
Довольно быстро покончив с завтраком, молодая женщина оделась с помощью фрейлин и камеристок. Сегодня Анна предпочла светло-бежевое, почти белое, атласное платье, щедро украшенное золотым шитьем, и плотно облегавшее изящную фигуру королевы. Впрочем, от золотой нити в глаза не рябило, ибо не было перебора. Платье определенно было подобрано со вкусом, так что о вульгарности и речи идти не могло. Плечи и грудь были прикрыты белоснежным кружевом, которое лишь подчеркивало и оттеняло светлую кожу испанки. Рукава платья заканчивались кружевными манжетами у локотков, оставляя место для батистового платочка. Золотистые локоны испанки были убраны на макушку, открывая нежную шею, украшенную лишь цепочкой с крестиком. Сдержанно, но со вкусом.
Закончив с одеванием, Анна выпроводила всех, оставив дверь в кабинет приоткрытой, и осталась там. Написав несколько писем, женщина отложила их в сторону, приготовив к отправке, а затем засела за столь долгожданное письмо от брата. Прочитав несколько строк, королева не смогла скрыть радости, а в ее зеленых глазах мелькнули искорки предвкушения. Впрочем, она тут же стушевалась, продолжив чтение. Слегка нахмурившись, Анна набросала несколько ничего не значивших строк, и собиралась запечатать, как в комнату, постучавшись, вошла ее фрейлина.
- Ваше Величество, Его Величество король, - девушка тут же отошла в сторону, открывая дверь после кивка королевы. Склонившись в реверансе, фрейлина покинула комнату, пропустив монарха и оставляя супругов наедине.
Анна, как только фрейлина объявила о госте, поднялась из своего кресла и неосознанно спрятала письмо в корсаже. Мало ли. Хотя оно ничего не значило. Но женщина просто терпеть не могла, когда кто-то читает ее корреспонденцию. Сложив руки на юбке, испанка изобразила милую, очаровательную улыбку. Неожиданный визит... что он мог принести ей: радость или горе? Впрочем, все в руках Божьих...

Анна терпеливо ждала появления своего венценосного супруга в комнате, и когда монарх оказался в помещении, опустилась в изящный, относительно глубокий реверанс, слегка склонив голову и по прежнему мягко улыбаясь. После поцелуя руки - скорее дань этикету, чем личное желание монарха - молодая женщина выпрямилась. В ее изумрудных глазах плескалось любопытство. Что же принесет сей разговор? Радостные вести или же какие-то проблемы?
- Благодарю, Сир. Ваши слова, словно бальзам на душу, - улыбнулась испанка, опустив глазки, тем самым выражая высказанную ранее устно благодарность. А затем кивнула, полностью обратив свое внимание к королю. - Ваше Величество, все мое время, как и я сама, принадлежит Вам. Распоряжайтесь им по своему усмотрению, - мягким голосом произнесла Анна Австрийская, и легким движением руки убрала за ушко выбившуюся из прически прядь.
Она не могла не отметить про себя достаточно болезненный вид супруга, однако пока не спешила что-либо говорить. Прежде всего следовало выслушать все то, что пожелает сказать ей муж. Сердце как-то болезненно сжалось. То ли интуиция, то ли просто плохое предчувствие. Потому королева не могла не напрячься. В последнее время Людовик редко заходил к ней просто так. Либо упреки, либо... упреки. Никакой альтернативы, и молодой, еще совершенно свежей женщине это порядком поднадоело. Не желая слушать интуицию, Анна надеялась, что в этот раз все будет не так. Если бы в их отношениях проскользнуло хоть немного тепла... Хотя бы в первые годы совместной жизни, сейчас бы по Дворцу мог бегать двух-трехлетний Дофин или принцесса. Но сия тема была болезненна для испанки, потому она постаралась сохранять совершенно невозмутимый вид, что было относительно трудно в связи с не самым лучшим расположением духа с самого утра. Заинтересованность же появилась сразу, стоило монарху переступить порог личных апартаментов мадам. Особенно, после того, как женщина не заметила признаков гнева или какой-либо раздраженности на лице мужа.

Отредактировано Анна Австрийская (2015-03-13 19:14:16)

Анна действительно не скрывала ни страха, ни волнений, ведь их банально не было. Было раздражение, однако его убрать было достаточно просто, учитывая, как легко у испанки могло меняться настроение. В любой момент, совершенно неожиданно или вообще без какой-либо причины. На вопрос "Почему?" был всего один ответ - "женщины". Королева взглядом проследила за мужем, держа руки на юбке, и мягко улыбаясь.
"Значит, ненадолго... Странно, но даже жаль немного..."
- Ваши сведения верны, Ваше Величество. Мое платье уже почти готово, и оно действительно светло голубого цвета. Но почему Вас это интересует? - вот теперь Анна напряглась, и, хотя не показывала этого, но взгляд ее из приветливого и заинтересованного стал напряженным и обеспокоенным. Пожалуй, правду говорят, считая, что глаза - это отражение души человека. Если устами врать можно как угодно и что угодно, то глаза не солгут никогда.
Испанке совершенно не понравилось, что муж интересуется цветом ее туалета. Впрочем, такого раньше не было. И здесь, вероятно, что-то не так. Однако королева решила, что стоит притвориться непонимающей, потому, мягко улыбнувшись, спросила:
- Вашему Величеству не нравится голубой? Если проблема только в этом, я могу надеть любое другое платье, которое придется Вашему Величеству по вкусу, - тем самым Анна Австрийская хотела показать свою готовность идти навстречу супругу, принимать компромисс начиная с вопросов о внешнем виде, и заканчивая вопросом их брака.

У каждого человека есть свои тайны. И вряд ли кто-то хочет, чтоб ему заглядывали внутрь. Особенно, когда от подобных секретов зависит не только твое благополучие, но  и вообще жизнь. Совесть Анны не давала ей покоя после встречи с Бекингемом, и она уже несколько раз проклинала саму себя за подобное легкомыслие. Чем она только думала, когда согласилась? Да еще и когда передала слишком уж заметную вещь... Но, что было, то было.  И исправить это не представляется возможным. Разве что выложить все супругу. Но тогда вряд ли Анна Австрийская проживет хотя бы пару месяцев...
Когда супруг опустился на стул, женщина обеспокоенно взглянула на него, и подошла чуть ближе, присев рядом.
- Ваше Величество, может, стоит позвать лекаря?  - не смотря на то, что королева иногда бывала легкомысленна, но в отсутствии заботливости ее нельзя было упрекнуть. Состояние короля не особо ее радовало, не смотря на то, что отношения между ними никогда не были особо теплыми. К тому же, забота, переживание за монарха было продиктовано не только какими-либо теплыми чувствами, но и осознанием, что если, упаси Господь, с ним что-то случится, сама Анна будет вынуждена вернуться в Испанию в лучшем случае, или же доживать свои годы в монастыре. Разве молодая, красивая, полная жизни женщина хотела бы для себя такого?
Выслушав супруга относительно его костюма, она слегка кивнула, стараясь скрыть собственное беспокойство. Его, пожалуй, можно было бы списать на заботу о муже. И это было бы так естественно. Однако напряжение и беспокойство было вызвано не только состоянием здоровья короля, но и гнетущим чувством вины.
- Вы ведь исполните просьбу вашего короля, мадам?
Просьба короля... равносильна приказу, так что... даже если бы она не хотела, ей бы пришлось. Впрочем, если б вопрос был сформулирован иначе, не подчеркивая положения главы государства, а например... "Вашего супруга", Анне, как минимум, было бы приятнее.
- Ваше Величество, Вам достаточно просто выразить свое желание. Я с радостью его исполню, если это будет в моих силах, - королева мягко улыбнулась, встретившись глазами со взглядом короля. Однако отводить не стала, чтоб не вызвать подозрений. Возможно, в глубине ее изумрудных глаз можно было бы обнаружить гнетущее Анну Австрийскую чувство вины. Вряд ли, правда, король обратил бы на это внимание...

Анна обеспокоенно вглядывалась в лицо супруга. Нет, ей определенно не было все равно, не смотря на то, что отношения были довольно прохладными, однако простое человеческое участие даже к не любимому, просто к близкому человеку нельзя было скрыть. Впрочем, королева и не собиралась, однако реакция монарха на ее слова немного удивила женщину и заставила беспокоиться еще сильнее. От кашля мужа она вздрогнула, и поспешно встала, налив воды из хрустального графина в стакан, после чего вернулась на место и протянула стакан королю.
- Выпейте, Сир. Это поможет, - испанка немного нахмурилась, выражая беспокойство и сосредоточенность своей мимикой. В данный момент она сама была совершенно открыта в эмоциональном плане, и ее эмоции, чувства, переживания, едва ли не мысли, можно было прочесть, как открытую книгу.
... - И не хотел тревожить вас этими мелочами, однако, повторюсь, ваша забота мне приятна, и, уверен, мне станет много лучше, если вы будете проявлять ее.
Королева мягко улыбнулась и слегка кивнула.
- С огромным удовольствием, Ваше Величество. Лишь неуверенность в том, как Вы можете истолковать мои действия или мысли, заставляет сдерживать порывы, - с улыбкой произнесла испанка, и одной рукой убрала за ушко прядь волос. Нет, определенно, этот жест вскоре станет постоянной привычкой, и даже когда все будет абсолютно в порядке с прической, она непроизвольно будет поправлять ее. Как только же в просьбе Людовика прозвучали ключевые слова, испанка все поняла и приложила все усилия, чтоб не выдать собственной паники. Опустив глаза, она на секунду задумалась.
- Если таково желание Вашего Величества, я обязательно исполню его, - совладав с собственными чувствами, Анна взглянула на супруга, стараясь не поддаваться панике. Впрочем, это было крайне трудно. При всем своем желании она не смогла бы исполнить желания мужа, что навсегда рассорит их... и не факт, что Анна сама останется жива. Измена королю, измена государству... Врать Анна не особо умела. Но, как говорится, хочешь врать убедительно, говори правду.
- К сожалению, сейчас подвесок у меня нет. Выпал один из алмазов, и я отдала их, чтоб заменить. Думаю, к балу они уже будут в порядке, - выдавив из себя улыбку, королева с трудом сдержалась, чтоб не выдохнуть. Кажется, прозвучало более менее натурально. Однако теперь ее тревожило, как можно вернуть подвески за десять дней, и возможно ли вообще...

Королеву обеспокоила бледность супруга, потому когда кашель успокоился, она выдохнула с некоторым облегчением. По крайней мере, в отношении здоровья короля она могла не нервничать. Ведь теперь ей предстоит переживать и волноваться за себя, а так же играть на публику хорошее настроение. А так же вести себя, словно ничего и не случилось. Врать королева не любила, а уж тем более теперь, когда на ее совести лежала вина... которая мучила ее. Поддаться минутному порыву... и кто? Дочь Габсбургов. Где это видано, в конце-то концов?
Анна очаровательно улыбнулась после своих слов, видя заинтересованный взгляд короля, и ответила таким же теплым взглядом изумрудных глаз. И плевать, что в них можно прочесть ее отчаяние, грусть и желание признаться во всем сейчас. Чем дольше затягивать, тем хуже последствия. Впрочем, эту мысль она отвергла сразу. С каких пор испанки признают свою вину и опускают руки сразу же, не попытавшись найти выход? От довольно-таки прохладного тона монарха молодая женщина вздрогнула и опустила глаза, ничего не ответив на небольшую шпильку, пущенную в ее адрес.
"Господи, если удастся выпутаться из всего этого, больше никаких тайных встреч... и глупостей, подобно совершенной..."
- Я рад, что вы отнеслись с пониманием к моей просьбе, и надеюсь, что вы сумеете поторопить ювелира, и подвески к балу уже будут в порядке. Мне было бы приятно видеть их на вас, Анна...
Королева слегка кивнула, и сдерживая подступавшую к горлу истерику, выдавила из себя улыбку.
- Я сделаю все, что от меня будет зависеть, Ваше Величество. И постараюсь не разочаровать Вас, - она, опустив глаза, стала аккуратно разглаживать юбку платья, словно стараясь за этим, казалось бы, невинным жестом собственное беспокойство, раздраженность и отчаяние. Когда король поднялся, Анна последовала его примеру, и слегка кивнула, всем своим видом давая понять, что ей очень жаль.
... - Но я буду очень рад, если вы найдете время, скажем, около девяти или десяти пополудни и навестите меня с какой-нибудь книгой. Мне нравится слушать ваш голос...
Анна подняла удивленный взгляд к лицу мужа, слегка приподняв бровки в немом изумлении, а затем едва заметно улыбнулась.
- С радостью, Ваше Величество. Только скажите, какую книгу Вы бы желали послушать, - тихо произнесла она, из последних сил сохраняя спокойствие.

Увидев улыбку мужа, Анна наконец-то совладала со своим удивлением и ответила ему улыбкой, стараясь сгладить впечатление от собственного удивления. Стараясь не думать о том, что через десять дней ее может встретить палач или же мать настоятельница, королева кивнула на слова короля.
- Хорошо, Ваше Величество. Я подберу что-нибудь стоящее, - улыбнулась снова женщина и проводила короля взглядом. Когда за ним захлопнулась дверь, Анна просто рухнула в кресло, уронив голову на руки. Отчаяние наконец полностью захватило испанку, не давая голосу разума взять контроль над эмоциями. Содрогаясь от беззвучных рыданий, Анна и сама не заметила, как соскользнула на пол, обхватив себя руками за плечи. По щекам градом катились слезы, а в голову не приходило никаких мыслей, которые могли бы спасти Ее Величество от позора, а затем монастыря или эшафота, хотя о последнем даже думать не хотелось.
Сколько королева находилась в таком состоянии... что ж, сказать трудно. Однако, когда слезы и причитания молодой женщины закончились, испанка кое-как поднялась с пола, опираясь рукой на кресло, возле которого и провела все время своей истерики. После первой истерики страх, боль, отчаяние вышли наружу, не накапливаясь, и освобождая место для размышлений...  Взяв лежавшую рядом накидку, она довольно таким быстрым шагом направилась в молельню, не забыв взять с собой четки.
Опустившись на колени пред Девой Марией, королева накинула на голову накидку, взяла в правую руку четки и стала шептать молитву, сама не замечая, как по щекам снова  заструились слезы... Чем больше она молилась, тем больше разумом понимала, что нет ей спасения. Шеврез в ссылке, а больше ей при Дворе довериться некому...
- Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu; In mulieribus, etbenedictus fructus ventris tui Iesus. Sancia Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen, - оставалось надеяться только на Бога... хотя вряд ли он поможет в такой ситуации... Ее всхлипы из молельни, поспешные, произнесенные шепотом слова могли быть слышны в гостиной... однако вскоре мольба перешла в глубокие, полные отчаяния рыдания...

Отредактировано Анна Австрийская (2015-03-15 02:51:17)

Нельзя сказать, что после визита к королеве у Людовика улучшилось настроение, но оно по крайней мере не стало хуже. Пробыв около часа во внутреннем дворике Лувра, монарх наконец нормально поел, принял насмерть перепуганного портного, который принёс и белый жемчуг, и серый - и даже чёрный во избежание монаршей немилости; вместе с портным они окончательно определили покрой будущего костюма, остановившись все же на сером жемчуге, который, как счел Бурбон, лучше будет смотреться рядом с голубым нарядом Анны Австрийской.
Дальнейшие дела закрутили короля окончательно: жалобы, петиции, гугеноты, министр финансов, снова жалобы, опять петиции... К ужину монарх чувствовал себя так, будто провёл полдня не в кабинете за столом, а в своей любимой столярной мастерской и устал адски, вот только настроение было не в пример дурнее. За всем этим он чуть было не запамятовал о назначенном королеве вечере - но незаменимый Ла Шене совершенно деликатно ему об этом напомнил. Людовик, вздыхая, колебался около получаса, более всего на свете желая сейчас лечь и уснуть, но все же обижать и без того явно перепуганную супругу не решился. А заодно и понадеялся немного развеяться сам, все же её чтение его действительно немало радовало.
Без четверти девять король, одетый в простую рубашку, серые штаны и светло-голубой камзол, небрежно расстегнутый для удобства, ожидал Анну, сидя в кресле у камина, поскольку луврские сквозняки уже изрядно разгулялись. Королева пунктуально доложила о себе вовремя, и Бурбон кивком головы велел камердинеру просить её войти.
Что ж, сударыня, посмотрим, что вы нам приготовили... - устало промелькнуло в венценосной голове, но улыбка, появившаяся на лице Луи при виде тоже весьма просто, но очень изящно одетой королевы, была искренней.