Портос появился в "Козочке" первым из троих друзей, что было неудивительно, учитывая его неистребимый зверский аппетит, особенно пробуждавшийся после дежурств. Он даже не озаботился тем, чтобы переодеться из форменного плаща, и, возможно, поэтому тоже пришел первым. Сложно было представить, что щеголь Арамис упустит возможности переодеться лишний раз на дню... Об Атосе, правда, мушкетер так не думал, тот практически всегда ходил в форме, даже в дни, свободные от службы.
Углядев в дальнем углу свободный столик, Портос направился к нему, миновав группу сослуживцев и вежливо с ними раскланявшись. Справедливо рассудив, что до появления друзей он успеет и поесть, и проголодаться еще раз, Портос заказал вина и баранины, пока только на себя (то есть две-три порции обычного мушкетера) и, положив на стол шляпу и перчатки, принялся ожидать друзей.
В это дежурство все трое между собой не совпали: Портос дежурил возле рынка, Атос - в Лувре, а Арамис - возле Люксембургского дворца. Что, кстати, снова говорило в пользу его переодевания, поскольку до его дома от места дежурства было не слишком далеко. Итак, они дежурили не вместе, а потому заранее условились встретиться вечером в "Веселой козочке" с тем, чтобы пообедать, обменяться новостями и, быть может, отправиться после играть в мяч.

Портос действительно успел управиться с одной порцией баранины и даже перевести дыхание перед второй, когда появился Арамис. Будучи уже не смертельно голодным, Портос стал достаточно внимательным, а потому заметил не только очередной щегольский, пусть и выдержанный в темных тонах, наряд друга, но и печать вселенской скорби на его лице, большую, чем обычно, медлительность в движениях и тоску во взгляде.
- Арамис, рад видеть вас, дорогой друг! - мушкетер, как практически всегда, лучился жизнелюбием, а при попадании в его поле зрения еще полутора порций баранины и вовсе был готов обнять весь мир. - Я знаю ровно то же, что и вы, мой друг, и не сказал бы, что Атос запропастился. Он дежурил в Лувре, как вам известно не хуже моего, и ему идти сюда дальше нас с вами обоих.
Даже если он не пойдет к себе переодеваться...
Мысль эта и видневшиеся из рукава камзола Арамиса кружевные манжеты его батистовой сорочки вызвали у великана поистине жалобный вздох: его собственная парадная сорочка из не менее тонкого батиста имела несчастье порваться буквально вчера. Мушкетон использовал все свое мастерство, но даже не видя заплатки, а только зная, что она есть, Портос не мог не страдать. Тем более, когда средств на новую сорочку не было и пока, увы, не предвиделось.
- Поэтому нам с вами следует запастись терпением. Хотите баранины?

Сыт, это после дежурства-то... Ну-ну. Что-то здесь нечисто... Хотя наш утонченный Арамис поистине питается Святым Духом! Прости, Господи.
Поведение Арамиса, как и то, что он проигнорировал слова друга об Атосе, явно указывало на какие-то душевные переживания молодого человека. И хотя Портос прекрасно знал, что расспросы в подобных случаях до добра не доводят, его большое и доброе сердце не позволяло ему промолчать.
- Мой дорогой друг, мне не нравится ваш сегодняшний взгляд. Вы не заболели? - мушкетер отодвинул от себя тарелку, в которой еще оставалась еда, справедливо полагая, что закончит с обедом, когда появится Атос. - Если же нет, то скажите мне, что вас тогда тревожит? На вас лица нет. Неужели вы так переживаете за опоздание нашего пунктуального Атоса? Так ведь мы не назначали определенного времени, он свободен прийти тогда, когда сможет. А, зная его, это будет поистине скоро...
Тут Портос счел за лучшее занять рот добрым глотком вина, чтобы дать возможность Арамису ответить. Кто бы что ни говорил и ни думал, добрый мушкетер знал за собой грешок любить поговорить и понимал, что если он сейчас разовьет свою мысль, большую, как и он сам, то Арамис не откроет рта до самого прихода их друга.

Арамис покраснел и во избежании дальнейших расспросов наклонился под стол в поисках шпаги. Однако рука в бархатной перчатке очень скоро коснулась эфеса. Чтобы избежать неловкой паузы, нависшей, как облако, над друзьями, Арамис обратился к Атосу:
- По какой же причине вы, мой друг, задержались? Уж не задирали ли вас гвардейцы Его Высокопреосвященства?
Мне нужно уйти отсюда. Посижу для вида и незаметно уйду, ссылаясь на усталость.

Услышав буквально выстраданный ответ Арамиса, Портос только возвел глаза к потолку, всем своим видом давая понять, что упрямство друга начинает его выводить из себя. Впрочем, друзья хорошо знали, что он слова дурного им не скажет, а голос на них не повысит хотя бы потому, что тихо говорить не умеет в принципе. От комментариев реплики Арамиса Портос воздержался, потянувшись к стакану с вином.
- Полно, дорогой друг, мой путь был спокоен, как Сена сегодня. Я могу только сослаться на слова Портоса, они объясняют мою задержку как нельзя лучше. Выйдя одновременно с каждым из вас, я прошёл большее расстояние и потому пришёл последним. - своим неизменно спокойным и ровным голосом ответил Атос, и Портос, вмиг приобретший нормальный цвет лица от того, что друг с ним согласился, повёл широкой ладонью сначала в сторону Атоса, затем - Арамиса, как бы восклицая: "Что я говорил?!"
По-моему, ему просто нужно хорошенько поесть, выпить доброго вина и нормально с нами поговорить. Все беды в голове от пустого желудка! Одолжить ему Мушкетона, что ли, на недельку-другую, чтобы научил Базена готовить, как полагается... А то этот лентяй того и гляди уморит нашего Арамиса голодом да Святым Духом!.. Прости меня, Господи...
Почувствовав, что сейчас лучше ничего не говорить, чтобы как можно ближе подобраться к разгадке настроения Арамиса, Портос, как и собирался, переключил своё внимание на порядком уже остывшую баранину.

Портос отвлекся мыслями от терзаний Арамиса ровно настолько, чтобы покончить с бараниной и почти допить вино. Немного поколебавшись, он решил пока ничего больше не заказывать, чтобы не упустить ничего важного из беседы друзей. Впрочем, беседа - слишком громко сказано. Атос сверлил Арамиса своим обычным взглядом, способным проникнуть в самую душу, Арамис же зачем-то встал, одернул плащ, затем сел снова. Реплика же друга окончательно сбила великана с толку.
Гвардейцы? Досаждать? Ха!
- Мой дорогой друг, было бы удивительно, если бы вы сообщили сейчас, что гвардейцы умеют не досаждать! Я, как вы изволилт выразиться, натыкаюсь на что-то подобное трижды в неделю, имея несчастье жить неподалёку от их излюбленного кабачка. Пренеприятнейшее место, доложу я вам...
Скажи сейчас Портоса кто-нибудь, что он очень здорово подыграл своему утонченному другу в его стремлении сменить тему разговора, он бы очень удивился.

Арамис улыбнулся. Разумеется, он знал, что друзья догадываются о его манёвре, но они не принялись расспрашивать его, не пожелали сменить тему разговора на более неприятную, за что он был им благодарен. Поэтому мушкетёр ухватился за поддержанную друзьями тему, как утопающий за соломинку.
- Мой друг, я тоже натыкаюсь на них достаточно часто, но обычно мне удаётся избежать их неуклюжих нападок... - сообщил Арамис Портосу, - Но в этот раз я оказался буквально прижат к стене и вынужден был сопротивляться. - Арамис говорил с притворным интересом, думая о своём, что, однако, было практически незаметно.
- Они не нанесли мне ущерба, в то время как... - Арамис приятно улыбнулся, припоминая события драки.
Кажется, обстановка разрядилась. Пусть теперь таким будет весь вечер.

- В то время как что, дорогой друг? - когда разговор заходил о дуэлях и стычках, сложно было найти более заинтересованного слушателя, чем Портос. Разумеется, он не забыл о том, с чего начались их сегодняшние посиделки, но при всей своей открытости и прямолинейности считал, что каждый имеет право на свои тайны и секреты, и раз уж Арамису так хочется страдать в одиночестве и быть себе на уме - его право. - Право, как жаль, что вы оказались в таком положении без нас... Сколько их было? И неужели вы были совсем один?
Жена трактирщика проходила мимо столика, за которым сидели друзья, как раз вовремя, чтобы разгоряченный темой Портос жестом попросил у нее еще вина - для всех троих, так ему хотелось продолжить эту беседу и узнать, что же было дальше.

- Я обнажил шпагу, милейший Портос, - продекламировал Арамис, проникаясь собственной речью, - а дальнейший ход вам должен быть известен.
Он задумался. Строки новой поэмы сливались воедино, мушкетёру это доставляло радость. Он очень жалел о том, что сейчас некому записать столь гениальные строчки. Арамис тоже взял кружку с вином, но лишь для того, чтобы занять трясущиеся от волнения руки.
- Куда этим господам до моей ловкости, - продолжал Арамис, скромно улыбаясь.
Да, именно ловкость и изворотливость...

- Я обнажил шпагу, милейший Портос, а дальнейший ход вам должен быть известен.
Портос звучно рассмеялся, замечая, как друг все больше воодушевляется собственным рассказом. Разумеется, коли Арамис сейчас сидит с друзьями и довольно весело (если не принимать во внимание его недавнюю задумчивость) рассказывает о стычке, надо полагать, что вышел он из нее победителем, возможно, даже единственным.
- Куда этим господам до моей ловкости, - после небольшой паузы продолжил Арамис, а Атос тут же кивнул на эти слова, из чего следовало, что хоть на лице их старшего друга и было слегка отсутствующее выражение, он слушал их внимательно.
- Совершенно с вами согласен, дорогой Арамис, ваша ловкость - ваше достоинство!
А скрытность - недостаток...
- Однако если вы закончили, прошу у вас позволения также рассказать одну забавную историю, приключившуюся со мной на днях... - пробасил Портос, глядя на обоих друзей по очереди.