"В тоске сердца..."
Едва ступив в Кале на землю
И сердце ойкнуло едва,
Увидел он ее с причала,
И понял: для него она!

С момента представления друг другу и королева, и герцог сильно изменились в своем поведении.

Анна стремилась остаться в уединении, но, разумеется, на балу не имела на то никакой возможности. Королева немного постояла у окна и подошла к супругу.
- Сир, Вы позволите мне удалиться в мои комнаты? – тихо спросила она, обмахиваясь веером.

- В чем причина, мадам? Вы ведь так любили танцы, – едко заметил король, который на дух не переносил жену.

- Ваше Величество, мне немного дурно. Я бы хотела отдохнуть, – как-то неудачно солгала королева.

Король , естественно, не поверил.
- Мадам, пойдемте в сад. Вам будет лучше на свежем воздухе, – Людовик подал руку жене.

У нее не осталось иного выхода. Королева оперлась на руку короля и прошла с ним в сад.

***

Бекингем же, наоборот, старался окружить себя дамами, чтобы отвлечься от мыслей о королеве. Один танец он танцевал с одной, второй – с другой, а третий был отдан третьей. Однако, даже это не помогало ему забыть ее, Анну, которая одним взглядом своих изумрудных глаз покорила его сердце. Но вот он решился отправиться погулять в парк. Он поцеловал руку одной из дам.
- Мадемуазель, я скоро вернусь. Не скучайте без меня, – он подмигнул даме и отправился по уже намеченному маршруту.

- Хорошо, милорд. Я с нетерпением буду ждать Вас, – девушка улыбнулась и соблазнительно провела рукой по ложбинке в ее декольте, призывно облизнув губы.

Герцог кивнул и отправился на поиски лорда Холланда, своего друга и посла, прибывшего вместе с ним. Он застал его любезничающего с мадам де Шеврез, первой дамой королевы. Он, подойдя, уловил часть разговора:

- Вечером в доме де Шеврез я буду счастлива принимать Вас, - герцогиня обмахивалась веером.

- Прекрасно, мадам. Я буду обязательно... - лорд Холланд поднес ее руку к губам и страстно поцеловал ее.

Бекингем поцеловал руку Мари де Шеврез и взглянул на Холланда.
- Генрих, можно я украду твою даму на несколько минут?

- Можно, но ненадолго. Следующий котильон мадам обещала мне, - улыбнулся Генрих.
Это был высокий красавец-мужчина, с выразительными и аккуратными чертами лица. Брюнет, с яркими черными глазами, довольно полными губами и прямым носом, что отнюдь не портил этого волевого, гордого лица.

Бекингем подал руку герцогине.
- Мадам, я знаю, Вы близкая подруга королевы и ее первая статс-дама. Мне очень нужна Ваша помощь в одном деле, довольно интимном, что касается Вашей госпожи, - герцог вел герцогиню подальше от людей и вскоре они скрылись в одной из дворцовых ниш, где их никто не мог увидеть.

Герцогиня оперлась на стену спиной и улыбнулась.
- Милорд, Вы любите королеву? - Тихо спросила Мари, начиная понимать, к чему он клонит.

- Да, мадам. Уже давно, - тихо кивнул он.

Герцогиня уже предвкушала, чем это может обернуться, и какую выгоду из этого она сама сможет извлечь.
- Так чего же Вы хотите, господин герцог? - словно не понимая, спросила фрейлина, хотя прекрасно осознавала, чем этот разговор может обернуться для ее госпожи.

- Мадам, - Бекингем, не смотря на почти кромешную тьму, которую чуть чуть разбавлял маленький огонек, стоящей в метрах ста, свечи, прекрасно видел и чувствовал все жесты и смены настроения своей собеседницы, однако, как человек недальновидный, не мог сразу же определить, когда говорят или просто прикидываются. - Я хотел бы просить Вас выяснить, что чувствует ко мне Ее Величество королева, а она чувствует, я знаю.

- Мсье, почему Вы так уверены? - тихо спросила герцогиня, подойдя к нему ближе.

- Анна… то есть, Ее Величество… Вы ведь видели, мадам, как она
изменилась, когда меня представили ей? – с надеждой произнес герцог.

- Да, да… Хорошо, я подумаю, что можно сделать для Вас, милорд. А теперь, пожалуй, стоит вернуться. Скоро будет котильон. И еще… если хотите пару минут поговорить с королевой, пригласите ее на танец, – подсказала Мари, глядя в глаза герцогу.

- Что ж… довольно неплохая идея. Надеюсь, Его Величество король не откажет мне в этой милости. Куда отправилась королева, Вы не видели? – взял ее руку и с благодарностью припал к ней.

- Мадам ушла в сад с Его Величеством. Скоро должна вернуться, – улыбнулась герцогиня и пошла обратно к бальному залу.

Герцог прошел за ней, чтобы дождаться возвращения королевы и пригласить ее на танец.

***

Королева полной грудью вдыхала свежий вечерний воздух, пропитанный ароматами цветов. Ее рука мирно покоилась в руке короля, который задумчиво смотрел на звездное небо.
- Мадам, Вы ответите на мой вопрос? – вдруг неожиданно спросил король, пристально глядя на жену.

Анна вздрогнула от неожиданности, но улыбнулась королю.
- Сир, я с радостью отвечу на любой Ваш вопрос.

- Отлично, - кивнул Людовик. - мадам, почему Вы уронили бокал? – спокойно. Он смотрел в ее глаза.

- Не знаю, - пожала плечами королева, улыбаясь мужу. – Случайно, наверно. Почему Вы спрашиваете?

- Я был крайне обеспокоен Вашей реакцией. Вы не замерзли? – осведомился король.

- Немного, сир. Если Вы не возражаете, я бы предпочла вернуться. Ой, а что это там? – королева указала ручкой на беседку, где… парочка увлеченно занималась… кхе-кхе, скажем так, любовью.
- Мадам, пойдемте отсюда. Вам не стоит видеть подобного разврата, – король за подбородок повернул личико королевы к себе. – Пойдемте в зал.

Анна кивнула и пошла за ним, не понимая причины столь поспешного ухода.
Король ввел жену в зал буквально перед котильоном.

К ним тут же подошел Бекингем, поклонившись королю.
- Ваше Величество, я хотел бы пригласить Ее Величество на этот танец, с Вашего позволения, разумеется.

Король кивнул.
- Танцуйте, мадам, – король передал руку жены Бекингему. Людовик прошел к своему месту и сел в кресло на возвышении, наблюдая за Бекингемом и Анной.

Королева очаровательно улыбалась и пошла танцевать с герцогом, который буквально светился от радости.

Пока они танцевали, обмениваясь любезностями, улыбками и комплиментами, пока обсуждали предстоящую свадьбу Карла 1 и Генриетты Марии, рядом с королем замелькала фигура в красном. Ришелье стал за спиной короля.

- Ваше Величество, Вы позволите мне сказать несколько слов Вам относительно милорда?

- Говорите, Ришелье. Я слушаю, – тихо произнес король, слегка повернув голову к кардиналу, чтобы лучше слышать.

- Посмотрите, сир, как Ваш гость смотрит на Ее Величество. Да и королева… Впрочем, сир, Вам стоит оградить Ее Величество от любых встреч с герцогом, если хотите, чтобы мадам была верна Вам, – вкрадчиво говорил Ришелье.

- Герцог, с чего Вы взяли столь необоснованные мысли? Или у Вас есть подозрения относительно моей жены? Есть ли у Вас доказательства? – король барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

- Нет, сир. Доказательств нет. Пока нет…, но они будут, Ваше Величество.

- Вот когда будут, тогда и поговорим об этом, мсье! – холодно заметил король, не подавая виду. – Я пока уверен в своей жене, – несмотря на эти слова в сердце короля зародилось подозрение…

"Беда не приходит одна..."

Королева, в сопровождении Мари де Шеврез, с чистой совестью, ну или с чистым ее отсутствием, возвращалась в бальный зал. Юбки шуршали по полу, а если учитывать длину платья и то, как часто убирают в коридорах, шуршали и собирали весь мусор. Как назло, все не бывает просто так. Пока Анна приводила себя в нормальное состояние с помощью Мари, в зале произошла небольшая стычка: Клод де Шеврез и лорд Генри Холланд повздорили из-за герцогини де Шеврез, супруги первого, и дело чуть было не дошло до дуэли, если бы не вмешался король.

После этого Ришелье покинул зал, чтобы найти королеву и переговорить с ней. В руках, по привычке, он держал маленькую записную книжечку, где записывал все, что было важно, что было необходимо, и кто это сказал, и карандаш, которым он делал все эти пометки в книжечке. Он прошел через анфиладу, пару залов, коридоров, и, наконец, свернул на аллею, которая вела к саду и по которой в это время шла Анна с Мари де Шеврез.
Анна как раз говорила ей о том, что Ришелье, похоже, увидел ее чувства. Вот и он.

- Вспомнила на свою голову….- прошептала королева, заметив кардинала. – Накликала беду… сейчас начнется. Пусть пройдет мимо, пусть пройдет, - шептала Анна, глядя на Мари.

Ее молитвы не были услышаны. Ришелье остановился перед ней и слегка поклонился.
- Ваше Величество, могу ли я побеседовать с Вами наедине? – тихо спросил он, глядя в глаза Анны.

«Как будто у меня есть выбор!»
Анна возвела очи горе, правда в потемках Ришелье вряд ли мог бы это заметить.
- Пойдемте, хотя мне не понятна причина Вашего желания говорить со мной после всего, что было прежде! – тонкий намек на унижение тогда еще епископа.

Ришелье сильно-сильно побледнел и был готов удавить королеву, однако сдержался, так как не стоит унижаться из-за слов какой-то женщины, будь она даже самой королевой. Он сделал вид, что не понимает, о чем она говорит.
- Вы все узнаете, мадам. Пройдемте в сад, коль Вы уж согласились переговорить со мной, - он предложил ей свою руку и косо глянул на Шеврез, - госпожа герцогиня! Отправляйтесь к мужу. И впредь будьте аккуратнее. Только что, на глазах короля чуть было не совершилась дуэль! Ваш муж и Ваш любовник только что…

- Довольно, Монсеньор! Довольно. Я поняла, удаляюсь! – резко прервала его герцогиня де Шеврез и беспомощно взглянула на королеву, мысленно умоляя о прощении, склонилась в реверансе и удалилась, плечом довольно ощутимо толкнув Ришелье.

Кардинал проводил ее злобным, недовольным взглядом.
- Тварь! – прошипел он едва слышно. Но тут же обернулся к королеве и вновь предложил ей руку. – Пойдемте, мадам.

- Я обойдусь без Вашей помощи, - кивнула Анна на предложенную руку и пошла обратно в сад. Предчувствие было нехорошее, однако, она не могла отказать ему в разговоре, с одной стороны из-за страха, с другой из любопытства. Королева увидела слугу, разносившего шампанское и взяла бокал, Ришелье последовал ее примеру. В общем, Анна с Ришелье прошли в беседку, что находилась в глубине сада, в тени, так что их там в принципе видеть никто не мог.
Ришелье отпил немного шампанского.

- Мадам, как Вам нравится этот бал? – спросил он, глядя в упор на Анну.
Королева с недоумением взглянула на Ришелье.

«Неужели он позвал меня лишь для того, чтобы поговорить со мной о бале и атмосфере в зале? Нужно быть внимательнее. Наверняка он что-то задумал, что ничем хорошим для меня не обернется». – Анна мило улыбнулась и ответила:
- Бал просто чудесен, да и Его Величество так весел. Право, я никогда не видела короля в столь прекрасном расположении духа, – на одном дыхании выдала она.

- Ваше сердце радуется, видя короля таким? Ведь Вы верная супруга Его Величества, – с едва уловимой иронией и даже сарказмом заметил Ришелье.

- Не нужно иронии, Ваше Высокопреосвященство! Я ни разу не нарушила клятв, данных королю пред Богом! - немного вспылила Анна, после чего отпила немного шампанского.

Ришелье наиграно-удивленно приподнял бровь.
- Вы так в этом уверены, мадам? Разве сегодня Ваше сердце не дрогнуло первый раз? – с легкой насмешкой говорил кардинал.

На щеках королевы выступил предательский румянец, но королева тут же обрела контроль над своими чувствами. Ришелье этого вполне хватило, чтобы понять чувства и бурю в душе королевы, которая разрывалась между долгом и любовью.
- Да что Вам, Ришелье, знать о том, когда, где и от кого вздрогнуло или вздрогнет мое сердце? Вы не умеете любить!!! – воскликнула королева и оскорблено поджала губы, понимая, что сказала слишком многое, чего в принципе достаточно будет для ее ревнивого мужа, что бы заточить ее в монастырь.

Кардинал внимательно взглянул на нее, переваривая информацию, полученную от королевы только что, пока она договаривала последнюю фразу. На ней, собственно, терпение Ришелье кончилось. Да и все самообладание куда-то, одному Богу известно, куда, делось. В его руках каким-то чудом уже не было бокала. Он резко схватил королеву за плечи и встряхнул чуть-чуть.
- Да что Вы, высокомерная испанка, понимаете в любви? – ледяным взглядом смотря в ее испуганные изумрудные глаза. – Вы отвергли мою искреннюю любовь, чтобы полюбить какого-то франтика? Я ошибся в Вас, мадам. Мне казалось, у Вас достаточно ума, чтобы предвидеть последствия Вашего отказа! Но увы… теперь пеняйте на себя! – на повышенном тоне говорил кардинал, сжимая плечи королевы. Его глаза лихорадочно блестели.

Анна зажмурилась, не желая верить в то, что происходило с ней. Однако, Ришелье позволил себе слишком многое, упоминая о Бекингеме. Щеки королевы запылали ярким румянцем. Ее глаза метали молнии.
- Ришелье, Вы перешли все возможные и невозможные границы, – воскликнула она, с ненавистью глядя на него. Королева взглянула на Его Высокопреосвященство и, сама от себя не ожидая такого, плеснула ему в лицо оставшимся в бокале шампанским.

Ришелье отпустил ее, платком вытирая глаза.
- Вы еще пожалеете об этом, королева!
«Она самоубийца? Вероятно, но после того, что она только что сделала, ей не жить!» - Ришелье быстро вытер лицо, но королевы уже не было.

Она очень быстро, даже не оглядываясь, бежала в бальный зал. Ее прическа сильно растрепалась, однако даже это не заставило ее остановиться. Она боялась Ришелье, наверное, больше самой смерти. Впрочем, для нее он сам был ходячей смертью. Королева бежала, паника завладела ее сердцем. Ей сейчас было плевать на все, вплоть до появления Бекингема или мужа. Она уже была почти в зале, как чья-то, явно мужская, рука удержала ее и притянула к себе.
Это был король. Анна не хотела его видеть особенно в такой момент. Королева перевела дух и склонила голову.

- Куда Вы так торопитесь, мадам? – он едва заметно улыбался.

- Сир… Я… в зал торопилась, чтобы не опоздать на следующий танец, – Анна улыбнулась мужу, отводя глаза в сторону.

- Ну что ж, мадам. Пойдемте. Вы не опоздали на этот последний танец, – король подал руку жене и увлек ее в бальный зал…

"Амьен. Часть 1 или Как бы все это провернуть..."
После прибытия двор не без труда разместился в замке. Комнаты королевы Генриетты и королевы Анны были как раз рядом, так что обе дамы могли свободно общаться и следить друг за другом. Мари де Шеврез не без труда вырвала себе комнату рядом с королевой Анной, тогда как ее муж предпочел остановиться между Бекингемом и Холландом, чтобы избежать возможных интриг и заговоров, так как он был преданным слугой Его Величества, хотя и попадал в немилость из-за глупости и своенравности жены. Однако это ‘премилое’ обстоятельство отнюдь не мешало Бекингему и Холланду планировать тайную встречу с королевой.

Холланд расселся в кресле, закинув ногу на ногу, и пристально посмотрел на Бекингема.
- Джордж, и что ты планируешь делать? Встретиться с «пределом твоих мечтаний» у тебя нет никакой возможности. Ее постоянно окружают десятки придворных, а теперь и эта истеричка, королева-мать. Да и Генриетта-Мария будет следить за золовкой и обязательно расскажет обо всем королю Франции, а нам международный скандал совсем не нужен.

- Генрих, я сам это понимаю. Ну, а что делать? Я, как идиот, влюбился в нее и не могу оставить этого просто так! Ты ведь все понимаешь, да и твоя Мари может нам помочь.

- Как? – усмехнулся Генрих, глядя на Бекингема. – Что она может?

- Ну, что… Она ведь первая дама моей Анны. Она могла бы устроить нам встречу где-нибудь… да хоть в том же саду, – Бекингем посмотрел на друга, - Генрих, поговори с Мари. Может, у Вас что-нибудь получится.

- Хорошо, Джордж. Мы с Мари попробуем что-нибудь придумать, - лорд улыбнулся, - Ты пока тут посиди, а я пойду, поговорю с Мари, – он встал, пожал руку герцогу и пошел к двери – Я потом расскажу тебе все, что мы придумаем.

- Хорошо. Спасибо, дружище, - Бекингем проводил Генриха к двери и запер ее, когда он вышел.

Холланд прошел по коридору и столкнулся с Мари.
- А вот и Вы, моя дорогая. Именно тебя я и искал, - прошептал Генрих, целуя руку герцогини.

- Что случилось, Генрих? – спросила она, глядя на любовника с вопросом.

- Бекингем желает видеть твою королеву, - шепнул ей на ухо, - без свидетелей.

- Он с ума сошел? Это невозможно!!! – Мари увлекла за собой лорда туда, где их не услышали бы.

- Разве? Разве для тебя, красавица моя, есть что-либо невозможно? – наиграно-удивленно спросил Генрих, глядя в глаза Мари, когда они пришли в беседку, которая была в розовой аллее.

- Как видишь. То, о чем просит твой влюбленный друг, как раз попадает в разряд «невозможного», - она села на скамеечку, глядя на лорда.

- Мари, но ты ведь любишь свою королеву и хочешь ей помочь?

- Люблю, хочу. Это, конечно, очень мило, но ты вообще представляешь, чем нам эта «помощь» выльется? Если сошлют куда-нибудь, считай, легко отделались. Ну да ладно, твой Бекингем понимает, чем он рискует?

- Да. У меня даже есть пара идей, как все это провернуть, - улыбнулся Генрих, обнимая талию Мари.

- Ну что ж… поделись со мной. Я, так и быть, помогу… только для всего этого нам нужно будет чем-нибудь занять королеву-мать и твою королеву Генриетту.

- Что-нибудь придумаю. Генриетта мне верит. Подсыплю ей в вино чего-нибудь, подобного легкому снотворному. Она заснет. На тебе королева-мать. Тебе предстоит отправить ее куда-нибудь, потому что сон королевы-матери и ее дочери, причем одновременный, сочтут слишком подозрительным.

- Ты просто гений! – с сарказмом заметила герцогиня, - Ну а что ты мне прикажешь? Я еле сбежала от королевы-матери к Анне. Веселить ее? Избавьте! Мне нужно быть рядом с Анной, чтобы проводить ее к твоему Бекингему. Ладно, черт с ним, что-нибудь да придумаю,… в крайнем случае,… устроим Ее королевскому Величеству несварение желудка. Так, дальше… как ты планируешь провести герцога к королеве?

- Все банально просто, - улыбнулся, - я спрячу Бекингема в розовой аллее, а ты проведешь туда свою Анну, и проследишь , чтобы не было никого лишнего. Ты ведь понимаешь, чем это все чревато для нас обоих, если нас поймают. Меня отправят обратно в Англию, если не повезет, под трибунал, а ты… милая…

- А… подожди, а если снотворное не подействует? Или королева-мать выйдет?

- Мари, для нас нет «если»!

- Ну, да… ладно, Генрих. Я помогу, черт с тобой, - герцогиня улыбнулась.

- Отлично. Тогда пойдем в сад и на месте все осмотрим, чтобы решить, куда можно будет спрятать Бекингема. – Генрих обнял Мари за талию и увлек ее в сад.

***

Королева Анна только только вошла в свои комнаты и осмотрелась:
комната была ничем не примечательна, хотя все было выполнено вполне достойно. Мебель была украшена резьбой, кое-где была позолота. Почти посредине комнаты, у стены, стояла великолепная постель под балдахином, полог был открыт. У окна стоял столик, вокруг него четыре стульчика и диванчик, обтянутые голубым шелком. На столике стояли цветы. У стены, справа от двери, находился туалетный столик, где было все необходимое для ухода за внешностью Ее Величества. На том же столике находились перья, чернила и бумага, чтобы королева могла писать письма, ну или вести подобие личного дневника.

Анна прошла к цветам и понюхала их, тут же чихнув.
- Сколько раз повторять… я не люблю розы! Да и аллергия у меня на них! – она схватила букет и открыла дверь, - Анжелика!

Вошла служанка и поклонилась.
- Ваше Величество? - ей в руки запихнули букет.

- Заберите его к чертям! – отряхнула руки от цветов Анна. – И никаких роз более! - она резко захлопнула дверь. Королева села в кресло и стала обмахиваться веером.

В комнату вошел лакей и объявил:
- Ее Величество королева Генриетта-Мария! - в комнату вошла Генриетта и направилась к своей золовке. Лакей испарился, как будто его и не было.

- Анна, дорогая, - Генриетта направилась к своей золовке, которая встала поприветствовать гостью, - Как Вы разместились тут? Все в порядке? – королева Англии опустилась в кресло напротив Анны.

Анна немного удивленно взирала на гостью.
«Такое ощущение, что в гостях я, а не она! Королева Франции...» – Но все же решила ответить сдержанно и с милой, очаровательной улыбкой.
- Да, все хорошо. Но чем я могу помочь Вам, мадам? – Анна улыбнулась Генриетте, которая так же улыбалась ей.
«Что уже ей от меня нужно? Похоже, опять вынюхивать пришла, выспрашивать, … а была ведь хорошей, милой девушкой!»

- Я хотела поговорить с Вами об английском посольстве, - начала издалека Генриетта.

Анна Австрийская немного побледнела, но вскоре справилась с бурей, что бушевала в душе, путая мысли.

- О чем, или, вернее будет сказать, о ком, Вы хотели поговорить, моя дорогая сестра?

- Оу, Вы еще не поняли? Странно…о том, к кому стремятся Ваши помыслы, - вкрадчиво произнесла Генриетта, глядя в глаза Анны, чтобы понять, что творится в ее душе.

Анна удержалась от гримасы удивления.
- Мадам, но какое отношение имеет к английскому посольству мой супруг, Ваш брат, король Франции? – выкрутилась королева Франции.
« Ну, Генриетта… от Вас я такого не ожидала! Нужно держать ухо востро!»

- О нет, Анна. Я имею в виду совсем не моего горячо любимого брата, - Генриетта-Мария понизила голос и заговорила, как заговорщица, - Я говорю о Вашей любви, о милорде Бекингеме.

У королевы все вдруг оборвалось, мир рухнул, на глазах были вот-вот готовы появиться слезы. «Как? Откуда? Неужели я сама себя погубила? Нельзя поддаваться! Это провокация, да и Мари, единственная, кто знает об этом, не могла меня предать…»
- Мадам, я совершенно не понимаю, о чем идет речь! – преувеличено холодным тоном ответила Анна, держа свои чувства под пристальным контролем, - А то, что Вы произнесли тут, выбросьте из головы. Я люблю только Вашего брата, моего супруга! – королева поднялась с кресла, - А теперь, мадам, позвольте мне немного отдохнуть, у меня немного разболелась голова.

Генриетта неспеша поднялась с кресла и, попрощавшись, вышла, упрекая себя мысленно о том, что слишком рано дала понять, что все знает. Однако, она спокойно прошла в свои комнаты, где и провела некоторое время со своей матерью.

"Амьен. Часть 3 или Встреча влюбленных..."
«В саду, в тиши ночной поры,
Стыд и сомненья забывая,
В полночный час уж встретились они,
Любовь в сердечках навсегда скрывая…»

Мари очень быстро бежала по коридорам дворца, желая поскорее найти того, ради кого она все это делала или собиралась сделать. Она «пролетела» коридоры, не замечая ни слуг, ни придворных… ничего. Буквально за несколько минут герцогиня добралась до покоев герцога Бекингема и велела позвать Генриха, чтобы сообщить крайне важную весть.

Генрих вышел к ней.
- Мари, что такое? К чему такая спешка? Или ты уже все сделала?

- Да, лорд Холланд! – несколько кривляясь. - Мария Медичи укатила в лес, до темноты ее не будет. Генриетта спит и, судя по дозе, будет спать до завтра. Веди Бекингема в сад, я пока подготовлю королеву.

Холланд кивнул. Он порывисто обнял ее и улыбнулся.
- Хорошо. Пойду прятать Бекингема. – Генрих вернулся в комнату и через несколько минут оттуда донеслись голоса. Мари быстро удалилась.

* * *

- Генрих, это правда? Я действительно увижу ее? Ее одну? – счастью Бекингема не было предела. Он был молод, страстен и неимоверно инициативен.

- Да да, собирайся скорее. Я спрячу тебя в беседке, куда Мари проведет королеву. Быстрее! – слегка прикрикнул на друга Холланд.

- Иду, уже иду! – засмеялся, одевая новый камзол, Бекингем. Он подошел к зеркалу, поправил свою прическу: длинные светлые волосы (не блондин, скорее русый), которые естественно вились и спадали на плечи. Его коронное “Beautiful” и двое мужчин быстрым шагом направлялись в сад, в беседку, мимо которой всегда прогуливалась королева.

* * *

Королева какая-то грустно-задумчивая находилась в своих комнатах в окружении фрейлин, когда Мария Медичи покидала дворец, чтобы отправиться на прогулку. Анна тут же поднялась с кресла и подошла к окну.
«Уезжает старая ведьма… к сожалению, не навсегда… ничего, подпишет она себе смертный приговор! Ненавижу… и ее, и дочь ее!»

В это время открылась дверь и вошла герцогиня, взглядом прогоняя всех фрейлин. Анна обернулась, когда зашуршали юбки ее придворных дам. И хотела, уж было, возразить, однако, заметив Мари, воздержалась от возмущения. Когда все вышли, Анна взглянула на нее с вопросом в глазах.
- Мари, что такое? Куда уехала эта ведьма? – кивнула на окно.

- Ее Величество королева-мать уехала в лес на прогулку. До вечера не будет. Ваше Величество, пойдемте в сад? Там такая прекрасная погода, а Вы себе тут прячетесь. Пойдемте, – улыбнулась Мари, подходя и беря королеву под руку.

- Подождите, сударыня! – с легким смешком. – Ну-ка, дорогая, расскажите мне, что Вы такое задумали? М? - Анна отложила на столик веер и улыбнулась, ожидая от Мари внятного ответа.

- Ваше Величество! Как Вы могли обо мне такое подумать!!! - театрально воскликнула Герцогиня.

- Не надо пафоса, – королева поморщилась. – Идемте уж, все равно Вы от меня не отстанете, – она уже собралась было выйти, но подруга ее задержала за руку.

- Ваше Величество, а не стоит ли Вам одеть более праздничное платье? – вкрадчиво начала герцогиня, подводя Анну к гардеробной.

- Черт возьми, Мари, что вы скрываете от меня? – не выдержав «интриги», воскликнула Анна.

- Госпожа, я приготовила Вам небольшой сюрприз. Я думаю, он Вам понравится, – и герцогиня чуть ли не силой затолкала Ее Величество в гардеробную, где уже лежало достаточно простое изумрудное бархатное платье, что подчеркивало ее маленькую, хрупкую фигуру. Ткань плотно облегала ее талию, подчеркивало грудь. – Мадам, одевайте. Оно вам к лицу, – улыбнулась герцогиня.

Анна Австрийская бросила на подругу взгляд, который, казалось, говорил:
«Герцогиня, Вы себя нормально чувствуете?»
Но она все же подчинилась и с ее помощью стала неторопливо одеваться.

Однако герцогиня всячески поторапливала королеву, не забывая ни про какую мелочь ее туалета. Вскоре Анну, сияющую красотой, Мари вывела из дворца в благоухающий сад.

- Ваше Величество, какой прекрасный вечер, не так ли? А вон Ваша любимая беседка. Глядите, как дивно сквозь нее проходят лучи яркого заката...- вдохновлено заговаривала королеву герцогиня и вдруг куда-то исчезла, оставив Анну одну в беседке. Ну, как одну...

Королева села на любимую скамейку и задумчиво смотрела в сторону. Вдруг ей на плечо опустилась чья-то рука. Анна Австрийская вздрогнула от неожиданного прикосновения.
- Кто Вы? – она резко обернулась, но одного взгляда хватило, чтобы сердце Ее Величества затрепетало. Она узнала того, кому принадлежит ее сердце. – Милорд? Как Вы здесь? – Она поднялась со скамьи и чуть дрожащей рукой взяла свой веер. Королева протянула руку герцогу, который опустился на колени, припав горячими губами к руке возлюбленной.

- Ваше Величество… Моя королева… - он покрывал горячими, страстными поцелуями руки Анны, которая пыталась освободить их.

- Милорд, прошу Вас! – не без труда вырвала она свои великолепные белоснежные ручки, - Довольно! Что Вы здесь делаете? – дрожащим от волнения и переживаний голосом спросила королева.
Бекингем не мог усмирить свой пыл, ведь не просто так он преодолел такое расстояние! Мужчина умоляюще взглянул на королеву своего сердца, всё еще стоя перед ней на коленях, благоговейно взял ее прекрасную ручку и преподнес к своим губам.

- Довольно? О, нет! Как я скучал, Анна! Я..ночами не спал... молился на Ваш портрет, который я сделал на заказ и вот - я здесь! Не гоните меня, любовь моя.

Анна и не знала, что делать. Королева взволнованно осматривалась, нет ли кого, но на страже их свидания стояла герцогиня, поэтому можно было не беспокоиться. Бледные щеки Анны залились румянцем, что она пыталась скрыть под веером.
- Милорд, Вы сошли с ума! – воскликнула молодая женщина, теряя над собой контроль. Но вот она взяла себя в руки, силой воли заставив замолчать себя и свое сердце, которое вот-вот было готово выскочить из ее груди.

- Анна, - герцог поднялся с колен, ибо королева села на скамью. Он пристроился рядом, чуть обнимая ее за талию, обжигая своим горячим дыханием ее левое плечо и шею. - Вы ведь не откажете мне в любви? Ведь я проехал столько пути, лишь бы иметь удовольствие видеть Вас.

Королева повернула к нему свое прекрасное личико, а Бекингем припал к ее губам горячим поцелуем. Анна тут же попыталась оттолкнуть его.

Но лорд был настойчив, он крепче обнял свою любовь, но в то же время нежно. Всё-таки у нее такой хрупкий стан... Бекингем всё более настойчивее целовал Анну, обжигая ее сладкие губы, и не обращал внимание на то, как королева упиралась в его грудь ладонями.
- О, Бог мой, Анна... Свет глаз моих... Не отталкивайте меня, умоляю! Этим Вы меня убьете! - Всерьез сказал Бекингем, обсыпая поцелуями ее прекрасное личико и шею.

Королева не без труда оттолкнула его и соскользнула со скамьи, вскрикнув, причем достаточно громко. Да так, что проходившие недалеко придворные дамы были удивлены, и, узнав голос королевы, тут же бросились к ней на помощь…

Бекингем скрылся в темноте Амьенского сада, проклиная свою поспешность, и ее нерешительность…

Начинало заходить солнце, беседка понемногу скрывалась в темноте.

"Думаете, это хорошо закончится?"
Когда Анна Австрийская вскрикнула и лишилась чувств, герцог Бекингем предпочел быстро ретироваться, ведь если его застанут с королевой в обмороке, могут воспринять это не самым благоприятным для Анны и для него самого образом.

Джордж весьма быстро покинул беседку и скрылся в кустах неподалеку. Он видел, как к королеве подбежала мадам де Шеврез и другие фрейлины. Но вот на его плечо опустилась чья-то рука и он резко обернулся.
- Черт бы Вас побрал, Генрих! – тихо прошипел Бекингем, увидев, что подошедший тихо – самый близкий его друг.

- Если бы Вы не ушли так быстро, черт бы побрал именно Вас. В лучшем случае Вам светило бы изгнание. В худшем – смерть! Вы крайне опрометчивы, милорд! – тихо проговорил Генрих и кивнул. – Идемте за мной, иначе нас могут найти. Посмотрите! – кивнул на королеву, что уже пришла в себя с помощью Мари.

Раздался голос короля:
- Обыскать сад!

Генрих и Джордж тихо выругались в один голос.
- Твою мать, Джордж! Быстро идем отсюда, я выведу… - англичане быстрым шагом покидали сад, ведь не хватало, что бы их нашла личная гвардия короля.

Буквально через четверть часа мужчины были в комнате Бекингема, который разлил вино по бокалам и подал один другу.
- Благодарю, Генрих, за то, что ты так вовремя успел, - милорд сел в кресло и закинул ногу на ногу.

Генрих пристально посмотрел на друга.
- Ты в своем уме? Что ты такого сделал, что она вскрикнула? Да еще и сознание потеряла? Ты понимаешь, чем это может кончиться? – Холланд откровенно был недоволен. Его черные, как смоль, волосы не были идеально уложены, ведь из-за идиотизма Бекингама ему пришлось очень сильно спешить, чтобы спасти «шкуру» своего друга. Его орлиный профиль от гнева стал еще резче, и Генрих сейчас был еще больше похож на хищника. Также его взбесила та глупость, с которой Вильерс подошел к делу, ведь он и Мари приложили столько усилий для того, чтобы устроить это свидание.

- Да просто хотел ее поцеловать, что тут такого? Я виноват, что она монашка? – недовольно пробормотал Бекингем, глядя на Генриха. Джордж поднялся с кресла и отошел к окну, залпом осушив бокал вина.

- А ты вообще подумал о том, что она нелюбимая жена постоянно ревнующего мужа, при том, что ее постоянно пытается подловить ее на любом промахе, чтобы уничтожить? – Генрих подошел к нему и опустил руку ему на плечо.

- Ты прав… впрочем, уже ничего не изменить. Я хочу еще одно свидание с Анной. Ночью, в Ее покоях, – как-то задумчиво произнес он и обернулся.
- Я повторю свой вопрос, который уже не раз задал тебе. Ты в своем уме? Как ты себе это представляешь? – Генрих просто растерялся от подобной глупости. Нет, он знал, что Бекингем самонадеян… но чтоб настолько? – Ты как это себе представляешь, а? Ее спальня между Генриеттой и Медичи, но это ладно. Так еще и король приехал!

- Ну и что? Я так хочу, – Он обернулся и чуть улыбнулся. – Чего хочет Бекингем, того хочет Бог! И вообще, я украду ее, женюсь на ней!

- А тебя не смущает, что ты уже женат на этой ведьме… как ее, дьявол. А, Мери, точно… - Холланд прошелся по комнате и сел в кресло, сняв камзол, в котором уже стало жарко. Он остался в тонкой батистовой рубашке, шитой серебром, облегающей его мускулистый торс Аполлона.

- Ну и что? Разведусь, – Бекингем отмахнулся, как от назойливой мухи.

- Так тебе и дадут позволения, я прямо жду не дождусь! – с сарказмом заметил Генрих, отпивая немного вина.

- Лучше не жди, а напиши Карлу. Скажи, что мы сделаем все, чтобы привезти ему Генриетту, и еще… Ладно, дай бумагу. Я сам напишу, – чуть улыбнулся Бекингем и сел за свой рабочий стол. Он окунул кончик пера в чернильницу и стал быстро писать.

Холланд смотрел на него с неким скепсисом в глазах.
- И ты думаешь, Карл даст тебе развод? – уселся поудобнее он, поставив пустой бокал на столик резного дерева.

- А куда он денется? В Англии все делается так, как я хочу, – самоуверенно заявил Вильерс, запечатывая письмо. Спустя несколько секунд он позвал пажа, который тут же явился.

- Ваша Светлость? – с поклоном произнес лакей.

- Отправь срочно в Англию! – подал письмо юноше-лакею, который тут же подошел и с поклоном забрал письмо. Когда слуга удалился, Джордж сел в кресло возле друга. – Ты вместе с Мари должны устроить мне встречу с Анной.

- Нет! Это невозможно! – произнес Холланд. – Я устал тебя отговаривать, можешь делать, что хочешь, но свою голову и голову Мари я подставлять не буду! Слишком люблю ее, не меньше, чем ты – Анну, – чуть усмехнулся Холланд и встал с кресла. Он нервно ходил по комнате туда-сюда, явно недовольный тем, что герцог вбил себе в голову бредовую идею…

"Неожиданные последствия..."
Ришелье, довольный проделанной работой, спокойно сидел в мягком кресле, обитом бархатом, с вышитым на нем гербом Его Преосвященства. Он смотрел в одну точку, представляя, как падет ненавистная испанка. Ведь разразится жуткий скандал. Ей повезет, если Людовик просто разведется с ней. В худшем случае он поступит как Генрих VIII Тюдор: то есть, обвинит в прелюбодеянии и ей отсекут голову, впрочем, именно этого и можно ожидать от вспыльчивого и ревнивого монарха.
Ришелье аж причмокнул от удовольствия, «смакуя» эту мысль. Тишину и покой в комнате нарушало лишь мерное мурлыканье пушистой любимицы Его Преосвященства, кошечки Мириам.
Пальцы кардинала утопали в мягкой, шелковистой шерстке кошки, что лежала у него на коленях, принося успокоение и ощущение защищенности своему хозяину.

Однако покою быть не дано долго. В комнату ворвался запыхавшийся гвардеец. Видно было, что он очень спешил с донесением, хотя и понимал, что нарушать отдых кардинала ой как не к добру.
- Ваше Высокопреосвященство, - толком не отдышавшись, начал он, - король… - тот закашлялся.

Ришелье жестом руки приказал ему сесть, а лакею – подать гвардейцу вина. Увы, спокойствие отошло на второй план, и нервозность кардинала при упоминании короля стала слишком заметна. Он стал пальцами выбивать барабанную дробь на подлокотнике кресла, второй рукой по-прежнему поглаживая свою кошечку, что так мирно спала у него на коленях.

Отдышавшись и выпив вина залпом под пронзительным взглядом Ришелье, гвардеец, чей алый плащ был покрыт бурыми пятнами, которые, несомненно, были кровью, встал, отвесил поклон и продолжил то, что не смог сказать из-за кашля ранее:
- Его Величество король выехал в Амьен час назад, - этот юноша нес службу в Лувре, но когда король вскочил на коня и отбыл, гвардеец тут же бросился к своему господину, чтобы доложить.

- Что? – Ришелье тут же вскочил с кресла на ноги, скидывая Мириам с колен. Снизу донеслось недовольное «Мяу», однако уже никто не обратил внимания на это. - Король выехал верхом?

- Да, Монсеньор, - отозвался гвардеец и склонил голову, ведь понимал, что, скорее всего, весь гнев первого министра обрушится на его голову.

- Быстро седлайте мне коня! Я должен! Должен успеть! – отдал приказ красный герцог и быстро прошел в свою комнату, чтобы переодеться.

Лакеи засуетились.

Ришелье терпеть не мог, когда его приказы исполнялись медленно, потому все прекрасно знали, что поплатятся своими головами, если все не будет выполнено в течении двух-трех минут.
Сам кардинал быстро переодел менее длинную и удобную для верховой езды сутану буквально минут за пять, но лошадь все еще была не готова. Красный герцог спустился во двор. Ледяной, пристальный взгляд его серых глаз не предвещал ничего доброго слишком медлительным, по мнению первого министра, слугам.
Он подействовал, словно хлыст, и спустя пару минут Ришелье уже вскочил в седло и пустил коня галопом в сторону Амьена.

Вслед за ним выехала часть его личной гвардии в красных плащах, на которых был нашит золотой крест.

* * *

После нескольких часов бешеной скачки, ведь кардинал очень хотел успеть на «зрелище, достойное Его Преосвященства», он наконец спешился во дворе Амьенского замка, однако никакого оживления, ни чего-либо подобного не наблюдалось.
«Неужели опоздал… Да быть не может!
Жестом руки Арман де Ришелье подозвал одного из лакеев, которые были в замке еще с приезда Генриетты-Марии в Амьен.

Лакей подошел и поклонился.
- Что угодно Вашему Высокопреосвященству? – четко произнес он.

Ришелье ледяным взглядом окинул молодого лакея, который, судя по всему, был совсем недавно при дворе.
- Как давно Его Величество прибыл в замок? – достаточно мягко спросил он, ведь хотел извлечь как можно больше пользы из этого мальчика, еще совсем не искушенного в придворном лицемерии.

- Его Величество в замке уже два часа, если не больше, Господин кардинал, – ответил лакей, выпрямившись. Он понимал, что одним вопросом явно не отделается.

- Хорошо. Что королева? Она уже видела Его Величество? – вкрадчиво уточнил кардинал-министр, чтобы быть более осведомленным.

- Да. Они говорили в саду. Ее Величество чего-то испугалась и лишилась чувств. Его Величество привел ее в чувство и велел обыскать сад, но ничего не нашел, – просто ответил юноша и поклонился кардиналу, который жестом руки отпустил его.

«Значит вот как, да? Шеврез успела увести Бекингема… вечно все не так! Где, черт бы их побрал, были мои агенты?!» - Кардинал был явно в бешенстве. Глаза едва ли кровью не налились, губы пересохли.
Он даже не заметил, что сутана его вся была покрыта дорожной пылью, но это не имело значения. Ришелье спешил к королю, ведь, черт возьми, его план, коварный, ужасный план падения королевы, развалился из-за вмешательства этой куртизанки де Шеврез, будь она проклята! Да что б она провалилась вместе с Бекингемом, Холландом и самой королевой!

Кардинал едва ли не бежал по коридору, хотя и ступал тихо, словно кошка, шурша своей мантией. Он не обращал внимания на поклоны придворных, которые встречались ему на пути. Его целью на данный момент был кабинет короля, куда он несся, словно на крыльях возмездия.

Поскольку кардинал имел право входить к королю без представления его, он рукой открыл дверь, не так резко, как привык открывать в свой кабинет, и застал, как говорится в народе, «картину маслом»:
Его Королевское Величество сидел за клавесином. Рядом с ним было две опустошенные бутылки вина двадцатилетней выдержки и одна откупоренная, полупустая. Людовик наигрывал какую-то весьма и весьма странную мелодию и что-то черкал в нотной тетради.

- Ваше Величество! – достаточно громко позвал короля кардинал, оповещая о своем явлении.
«О Бог мой, и вот этот человек правит великой нацией франков? Да хранит небо Францию от такого короля и его уж очень «целомудренной» супруги!»

- Что еще от меня нужно? Я ведь просил не тревожить меня! – с недовольством в голосе спросил король и встал со стульчика, на котором сидел. Его ничуть не шатало, не было каких-либо признаков опьянения, впрочем… для французов это нормально, ведь они каждый день с подросткового возраста пьют вино.

- Сир, я прибыл, чтобы узнать, как королева. Мне сообщили, что Ее Величеству было дурно… - вкрадчиво проговорил Ришелье, словно ощупывая почву, куда собирался ступить.

- А что может быть с королевой? Бродила по саду, увидела ужа, испугалась и рухнула в обморок… все как всегда, простая женская реакция на змей, – холодно проговорил король и сел в кресло, подальше от клавесина, ведь его прервали. Теперь он еще долго не захочет играть.

- Сир, а Вы уверены, что мадам испугалась змеи? – Ришелье стал за его спиной и тихо говорил, словно змей-искуситель. – Быть может, там был кто-то еще?

- Не может этого быть, мои гвардейцы обыскали весь сад! И ничего не нашли. Или, Ваше Преосвященство имеет в виду, что там был Бекингем? – неуверенно спросил мнительный по своей природе Людовик.

- Именно, Ваше Величество. Мадам де Шеврез ловко провернула сию аферу. Я уверен, королева виделась с Бекингемом.
– кардинал чуть наклонился, шепотом говоря все это, убеждая короля в своей правоте.

- Быть может, но почему тогда его не нашли? Впрочем, это не важно. После того, как англичане покинут Францию, запретите Бекингему въезд во Францию под страхом смерти. Семью де Шеврез я отправляю сопровождать мою сестру. А сегодня ночью…
«Я буду у королевы…» - мысленно закончил фразу король.

Кардинал-министр лишь поклонился. Это было самое малое, что мог сделать король с его легкой руки. Впрочем, он был доволен, ведь именно благодаря ему Бекингем не сможет видеться с королевой. А если и посмеет, тогда его убьют.

Красный герцог низко поклонился Его Величеству и гордо покинул кабинет короля, свято выполнив свой долг пред государством и самим собой.

Лакей проводил Его Преосвященство в отведенные для него покои, чтобы тот мог отдохнуть и переодеться. Его вещи как раз прибыли четверть часа назад.

* * *

Людовик позвал лакея, который тут же явился.
- Ла Шене, сообщите королеве, что этой ночью я буду у нее…

"Необычное утро..."
Солнечные лучи пробивались в комнату сквозь тяжелые портьеры, что закрывали окно, предвещая прекрасный теплый денек. День этот так же был наполнен грустью Генриетты-Марии, что завтра на рассвете, после бала, должна будет покинуть Амьен, чтобы стать полноправной королевой Англии. Однако сейчас все эти мысли не тревожили столь мирно спящих супругов.

Королева Анна поудобнее устроилась на плече супруга, и спокойно дремала. Король удивил ее этой ночью, подарил незабываемые ощущения, а теперь уставший спал рядом с красавицей женой, обнимая ее за плечи, словно не желая отпускать. Но времени на сон более не осталось.

В комнату нехотя вошла служанка королевы, что всю ночь дежурила у двери в спальню, постоянно краснея, и открыла шторы, пропуская солнце в комнату, чтобы разбудить сладко спящих супругов. Софи отошла в тень, чтобы сразу же выполнить полученные приказания.

Анна Австрийская заворочалась, потянулась и открыла глазки, с удивлением обнаружив по-прежнему спящего короля. Она думала, что будет, как всегда: что он до рассвета встанет и уйдет, однако нет. Он был здесь, он обнимал ее, а потому королева решила, что может нежно разбудить его, ведь они провели вместе такую ночь…
Женщина приподнялась на локотках и с милой улыбкой всматривалась в лицо мужа.
- Сир, просыпайтесь… пора, - тихо проговорила она, легко целуя его.
Людовик за талию притянул ее к себе, не открывая глаз. Он чуть поморщился и едва заметно улыбнулся, наконец открывая глаза.

- Доброе утро, мадам, - усадил ее рядом с собой на постели и сел сам. – Вы правы, пора. Собирайтесь на бал, сударыня, ведь это не минутное дело, - чуть улыбнулся король. Его холодную недоверчивую душу согревала прошедшая ночь, да и это поведение Анны несказанно обрадовало его.

Королева простынкой скрыла грудь, натянув ее по самый подбородок. Она тряхнула головой, отчего ее прекрасные золотистые локоны упали на плечи, делая ее похожей на ангела.
- Вы уже уходите, государь? – спросила она, поджав ножки под себя.

Людовик мягко посмотрел на нее, но ничего не сказал и поднялся с постели, надевая халат. Он поправил свои густые темные локоны, обернувшись жене.
- Мадам, собирайтесь. Я буду ждать Вас ровно в восемь, - он поцеловал ее руку и пошел к потаенной двери, что скрывалась за портьерой. – До вечера, - кивнул напоследок король и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Королева лишь с улыбкой посмотрела вслед королю и обратила свой взор на служанку. Улыбка пропала с лица, а само его выражение стало крайне серьезным.
- Софи, что ты стоишь? Срочно готовь мое парадное платье! Подвески, подаренные королем, корону. Маленькую, золотую. Впрочем, ты сама все знаешь, а еще… подай сюда завтрак.

Служанка явно ожидала чего-то подобного, потому слова королевы отнюдь не застали ее врасплох. Девушка чуть поклонилась мадам, произнеся:
- Мадам, завтрак сейчас будет, платье готово и ждет Ваше Величество в гардеробной, - отчиталась она, облегченно выдохнув, увидев, как на лице королевы снова появляется улыбка, и радуясь своей догадливости.

- Отлично. Тогда ступай, - кивнула Анна, нехотя поднимаясь с постели. На часах пробило десять часов. Последнее время испанка заметила за собой, что как только есть возможность выспаться, она ее не упускает. Королева снова потянулась и поднялась с постели, надевая мягкий теплый халат.
Буквально сразу после этого в комнату вошла служанка, неся в руках поднос. Она поставила его на столик и взглянула на королеву.

- Ваше Величество желает одеться? – голосом, полным почтения к монаршей особе, спросила Софи, сложив ручки на юбке. Поскольку королева вновь была вместе с мужем, чему свидетельствовала прошедшая ночь и все то, что слышала камеристка, было просто необходимо быть доверенным лицом мадам, и уж тем более оправдать ее надежды, что могли бы закончиться повышением жалования или должности.

- Да, пожалуй, и чуть не забыла, позови ко мне мадам де Шеврез, - мягко произнесла Анна, взглянув на служанку. Ее фрейлины уже должны были быть тут, но она их не наблюдает. Что за неповиновение? – Софи, дамы уже пришли?

- Да, Ваше Величество. Дамы ожидают, когда Ваше Величество проснется, - коротко произнесла служанка, быстро собирая волосы королевы гребнем. – Позвать?

Испанка чуть повернула голову к девушке, взглянув на нее с какой-то грустной улыбкой. Вряд ли она хотела быть окружена предателями и шпионами в тот момент, когда наконец-то обрела внимание и поддержку короля.
- Ты же знаешь придворный этикет. Зови, - кивнула Анна, чуть вздохнув и подходя к зеркалу, рассматривая свое изображение. Казалось, что-то в ней неуловимо изменилось… какой-то оттенок счастья, или хотя бы морального удовлетворения, отразились на ее лице. Видимо, в этом заключались столь счастливые перемены.
Молодая женщина провела пальчиком по едва заметным темным кругам под глазами – едва заметное напоминание о прошедшей ночи – и вздохнула. Возможно, она боялась, что Людовик больше не будет себя так вести, как вел себя прошлым вечером, а может, радовалась тому.

Однако, не успела Анна закончить свои размышления, а Софи – объявить о том, что мадам проснулась и просит к себе своих дам, фрейлины, весело щебеча о последних сплетнях, вошли в комнату, низко кланяясь своей госпоже. Каждая, входя, стандартно желала королеве доброго утра и отходила в сторону.

Служанка проводила королеву Анну в гардеробную, полагая, что королевой быть – необычайно легко и просто, что монархи счастливы от своего титула, от того, что ими восхищаются. Однако, на деле все было несколько иначе: королей низвергали… составляли заговоры против них, поднимали революции, бунты, желая что-то изменить, показывая тем самым свое недовольство настоящей властью.

Следом прошли и остальные придворные дамы, по пути не забыв взять по одному предмету из туалета королевы. Последняя из фрейлин взяла в ручки туфельки Анны и поспешила в смежную комнату, где уже стали одевать Ее Величество.

Началась стандартная, несколько раздражавшая мадам, церемония: каждая дама в установленном порядке подходили к стоявшей на возвышении испанке и надевали на нее каждую часть ее туалета. Процедура была весьма утомительной, и занимала не меньше часа, однако сегодня все было сделано достаточно быстро, и через две четверти часа камеристки уже заканчивали изящную прическу Анны Австрийской.

Когда же все было закончено, испанка опустилась за столик, желая хоть на час остаться в одиночестве. Все дамы, что присутствовали на церемонии, с поклоном удалились, оставляя мадам.
Молодая женщина смогла вздохнуть полной грудью, ведь сейчас она могла успокоиться хоть ненадолго. Она легким жестом руки подозвала служанку.
- Софи, подай сюда завтрак, - указала на стол королева, вскрывая письмо, что только что заметила на столе. Письмо было от ее брата, короля Испании, в котором он спрашивал, как поживает его дорогая сестра, и каковы новости во Франции.
Прежде Анна бы без сомнения написала о том, что готовит ее муж, какие слухи, какие новости ходят при Дворе, однако сейчас она задумалась. Стоит ли писать брату правду, если пока ее интересам ничего не грозит? Да и король был с ней более чем почтительным и любезным.

Однако от мыслей ее отвлекла открывшаяся дверь, в которую с очаровательной улыбкой вошла де Шеврез. Она присела в реверансе, чуть склонив голову, а после, выпрямившись, подошла к королеве.
- Доброе утро, мадам. Вы посылали за мной? – чуть улыбнулась герцогиня, опускаясь в кресло напротив Анны, ее близкой подруги. Впрочем, испанка всегда была добра к ней, потому Мари и могла позволить себе небольшую вольность, плюхнувшись в кресло.

- Да, дорогая, я хотела Вас видеть, - произнесла королева, отпивая немного шоколада из чашечки. – Правда, что Его Величество намерен отправить Вас в Англию? – испросила она, освободив руки от посуды и сложив их на коленях. Она не хотела бы отпускать ее, но ничего поделать не могла. Лишь просить короля, а это, как считала испанка, было ниже ее достоинства, хотя после прошедшей ночи Людовик мог бы удовлетворить ее просьбу.

- Да, мадам, это правда. Но я и сама того хочу, ведь поеду не только с мужем, - улыбнулась герцогиня с некой таинственностью.

Поскольку королева была подругой Мари, то она знала практически о всех интрижках этой очаровательной особы, потому не сильно удивилась, услышав из уст ее о новом любовнике, на которого намекнула герцогиня.
- Что ж, очень жаль. А я хотела было просить короля оставить Вас при мне, - с несколько огорченным личиком произнесла Анна, по-прежнему без какого-либо движения сидя в кресле.

- Так поезжайте со мной, мадам! – улыбнулась интриганка. Она хотела добра своей королеве, а потому желала бы, чтобы та была счастлива с Бекингемом, однако даже она понимала, что это может повлечь за собой непоправимые последствия. – Милорд будет счастлив защитить Вас, - тихо произнесла Мари, наклонившись к королеве.

- Это невозможно, герцогиня. Вы знаете, что Его Величество не простит такого… ни мне, ни Англии, ни лично герцогу. Да и Испания может получить не нужную ей войну. Из-за простого побега! – Анна явно была не настроена на глупости и шалости, хотя будь она просто титулованной дамой, с радостью согласилась бы.

- Почему Вас так заботят другие? Неужели Вы не хотите счастья для самой себя? – мягко пыталась убедить ее Мари. Ей нужно было рассказать, как они с герцогом могут быть счастливы: королева с герцогом, и она сама со своим лордом. – Вы ведь себе представить не можете, на что он готов ради Вас! Да прыгнуть в пропасть, лишь бы Ваше Величество устремили на него свой взор. Подумайте, мадам, сколько радости и наслаждений Вы получите! – продолжала брюнетка, буквально за несколько секунд оказавшись рядом с королевой, стоя на коленях рядом с ней.

- Достаточно, Мари! – прикрикнула на нее испанка, резко встав с кресла и уронив веер на пол, даже не заметив этого. – Я не намерена слушать подобного, ведь Ваши слова – прямой путь на плаху! – Анна бросила на нее недовольный взгляд и ушла в свой будуар, скрывая сомнения, что зародились в ее душе от слов подруги. Она не знала, кому верить: прислушаться к чувствам, что так и подталкивают ее поехать с Бекингемом, или к долгу, что твердит ей остаться в Париже и с честью пронести через свою жизнь корону на голове…

"Да или нет? Решайтесь же!"
Незнание может стоить нам жизни, ибо если за тобой следят, один неосторожный шаг, лишнее слово, и все - здравствуй, плаха. А когда над твоей головой висит карательный меч Ришелье, даже шага можно не делать, ибо подделать почерк, либо же просто какой либо документ – не составляет проблемы, ведь в этом мире все продается и покупается.

Потому королева его и боялась, ведь король и без того подозрителен, ревнив, а если она подаст лишний повод… ее ждет монастырь, в лучшем случае. Да и Анна была введена в заблуждение милордом Холландом, ведь в саду ее ждала совсем не Мари…
Когда они оказались на улице, Анна Австрийская остановилась в задумчивости, пытаясь взглядом найти силуэт подруги, однако ее не наблюдалось. Боковым зрением она заметила в дельней беседке мужскую фигуру, и была несколько удивлена, когда Холланд, соблюдая всевозможные предосторожности, увлек ее к этой самой беседке.

Однако кто знал, что за ними следят? Английский лорд неплохо знал Ришелье, и был уверен, что их уход не останется незамеченным, но все же надеялся на лучшее. Но, увы, его надежды не оправдались, и вслед за ними была выслана придворная дама королевы, мадам де Лануа, что уже несколько лет успешно работала на кардинала, докладывая все, что происходило в комнатах у испанки: о чем она говорила, с кем встречалась, кому писала и что именно. Даже периодически перехватывала для него письма Ее Величества.

Дама шла следом на некотором расстоянии, и когда королева пошла вглубь сада, увлекаемая англичанином, мадам де Лануа спряталась за кустом сирени, стараясь не привлекать внимания. Она заметила, что ее «госпожа» идет в сторону беседки, которую шагами измеряет другой мужчина… но кто он, понять дама не могла, ибо лицо его было в тени, как и костюм, да и расстояние было слишком большим.

Холланд оставил Анну в десяти метрах от беседки, прошептав ей достаточно тихо:
- Ваше Величество… мы с Мари просим у Вас прощения за наш маленький обман, но он ждет Вас, - королева хотела что-то возразить, но Генрих не дал ей этого сделать, продолжив: - Вы рискуете слишком многим, как и Мари, как и я, однако ради Вашего счастья, ради счастья моего друга, выслушайте его. У Вас есть право выбора, мадам. А я удостоверюсь, что никто не следит за Вами… - мужчина поклонился и отошел на небольшое расстояние, давая королеве самой решить как поступать: остаться и поговорить с тем, кому принадлежит ее сердце, или уйти, отдавая дань долгу пред государством.

Мужчина в беседке остановился, глядя на королеву, что стояла не далеко и не могла принять решения. Испанка не могла видеть его взгляд, все-таки беседка была в тени, но в нем было столько мольбы, что любая на ее месте, будь она ближе, тут же решилась выслушать его.

Анна Австрийская стояла на месте, не зная, как ей быть. С одной стороны… Людовик был с ней достаточно ласков, обходителен, и вообще, он ее законный супруг пред Богом и людьми, не смотря ни на что. А с другой – ее сердце принадлежало тому, кто, по мнению преданных королеве людей, заслуживал этого значительно больше, чем король Франции.
Испанка сделала шаг назад, хотя она не желала этого, но разумом понимала, что это необходимо, чтобы сохранить жизнь ему и себе, ведь она узнала мужчину… Нет, не по лицу или фигуре, просто ее сердце остановилось на мгновение, а потом забилось с еще большей скоростью.

Впрочем, это был герцог Бекингем собственной персоной.
Он с нескрываемым волнением смотрел за изменениями на лице Анны, и ее шаг назад, честно признаться, напугал его, однако он постарался скрыть это. И, хотел было выйти из тени, но осознал, что его могут узнать если следят, а следят наверняка. Англичанину ничего не оставалось, как просто ждать, что он и делал, надеясь, что она, его божественная возлюбленная, останется с ним.

Королева колебалась… Всю свою жизнь она прислушивалась к голосу разума и к нормам этикета, что прививали ей с самого детства, и сейчас соблазн был слишком велик поступить так, как велит сердце… Как же она того желала! Понять, что значит быть любимой, желанной женщиной, кому-то нужной, а не просто символом, от которого требуется лишь рожать детей.
Испанка взвешивала все «за» и «против», и хотя «против» было значительно больше, она решила попробовать, рискнуть, понимая, что риск этот неоправдан и может стоить им обоим жизни.
Блондинка подошла ближе на несколько шагов, а на личике ее была дежурная улыбка, и лишь войдя в беседку, она тут же пала в объятия возлюбленного, обнимая его шею.

Мечтать о большем милорд и не смел, ведь она уже здесь, уже в его объятиях. Всего один поцелуй, и он уедет, счастливый от осознания, что его чувства не остались безответны. И он потянулся к ее губам, по прежнему нежно обнимая ее талию…
Свершилось! Их губы соприкоснулись в пылком, таком желанном для обоих поцелуе, и таком запретном, от того и более чувственным. Запретный плод всегда сладок…

Ее Величество чуть приподнялась на носочках, отвечая ему, открывая для него все свои чувства, свое сердце, как открытую книгу. Со стороны это выглядело так, словно пара о чем-то тихо перешептывалась - что и подумала Мадам де Лануа - ведь все происходило в тени, и лиц влюбленных видно не было, лишь силуэты. Королева позволила себе значительно больше, чем хотела, запустив пальчики в его волосы, и лишь спустя несколько минут отстранилась, тем самым заканчивая поцелуй, но в то же время и не освобождаясь от объятий.

Бекингем, после того как она сама, добровольно позволила поцеловать себя, нежно ласкал ее спину, едва касаясь завязок на корсете… Ее губы… Боже, как они были нежны, он никогда не забудет этого блаженства, ведь она сделала его самым счастливым человеком на земле, и если… если она примет его предложение, они уедут… Уедут навсегда, и будут счастливы вдвоем. А потом и втроем, а если даст Господь, то вчетвером.
Когда же она пожелала закончить, он понимающе отстранился, однако за талию прижимал любимую Анну к себе.
- Я так боялся, что Вы уйдете, моя королева… - прошептал он ей на ухо несколько охрипшим от долгого ожидания голосом, - но Вы здесь… Я знаю, сколько труда Вам стоило заставить себя остаться хоть ненадолго, но умоляю Ваше Величество выслушать меня, и… если пожелаете, принять мое предложение.

Королева немного вздрогнула, когда его горячее дыхание слегка опалило ее щечку, однако она постаралась удержать себя в руках и выслушать его слова. Предложение, о котором заговорил герцог, разбудило ее любопытство, потому испанка похвалила себя мысленно за то, что соизволила остаться.
- Милорд, я готова выслушать Вас, и даже обдумать Ваши слова. Давайте присядем? – улыбнулась молодая женщина, освободившись из его объятий и сев на скамью. Она опустила ладошку рядом с собой, приглашая его сесть, а после убрала ручку себе на колени.

Англичанин впервые, наверное, так волновался, потому не сразу сел рядом с Анной. Он судорожно подбирал слова и пытался вспомнить ту речь, которую готовил заранее, чтобы убедить любовь всей своей жизни следовать за ним… Однако, как назло, все слова, все продуманные причины вылетели из головы.
- В общем… Я, право, даже не знаю, с чего начать… Анна, - он нежно взял ее руку и прижал ее к губам, - Я знаю, что Вы несчастливы в браке. И нелюбимы супругом, - медленно начал он, старательно подбирая слова и думая, как бы ее уговорить.

Испанка вспыхнула от негодования, что было вызвано словами герцога. Какое он имел право говорить о ее муже? Да, она была не самой счастливой женщиной в браке, но она предпочитала не обсуждать свою семейную жизнь с посторонними. Женщина тут же вырвала свою руку, не позволяя Бекингему даже подержаться за нее.
- Вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о короле? Или о моей личной, слышите, личной жизни?! – гневно воскликнула Анна, но не так громко, чтобы это мог услышать кто-либо, кроме того, кому эти слова предназначались.

Герцог смутился, и тут же рухнул на колени пред Ее Величеством, взяв в руки подол ее платья, и с благоговением поцеловал, пытаясь выиграть немного времени, чтобы собраться с мыслями и продолжить разговор. Однако сего времени было крайне мало, и тянуть уже было некуда, потому мужчина поднял голову, все так же стоя на коленях пред той, в руках которой сейчас была его судьба.
- Анна… молю Вас, простите… я не хотел обидеть Вас или коснуться той темы, что неприятна Вам… просто я не знаю, как выразить все то, что я хотел бы Вам сказать. К тому же, я ни в коем случае не хочу принуждать Вас, Вы сами должны сделать выбор… - медленно говорил Вильерс, глядя в глаза своей божественной королевы.

Анна Австрийская с вниманием смотрела на него, внимая каждому слову, пытаясь понять, к чему он ведет. Гнев отступил, ведь он просил прощения, а она сама слишком любила, и от того не могла злиться. Да и не хотела, стремясь поскорее узнать его планы.
- Милорд, прошу Вас, говорите скорее. Меня скоро хватятся, а я не хочу подвергать Вас опасности… И себя тоже, - произнесла она, глядя на мужчину, что стоял пред ней на коленях.

Бекингем не ожидал такого, он на секунду замолчал, вслушиваясь в слова королевы, а позже… сказал то, что так долго собирался, но не мог подобрать слов:
- Анна… Вы уедете со мной в Лондон? – он тут же с мольбой взглянул на молодую женщину, пытаясь по ее лицу прочитать ответ на свой вопрос. Он очень боялся, что Анна откажется, хотя и предполагал, что будет именно так. – Клянусь Вам, я все сделаю сам, за всем прослежу: нас не найдут, Папа Римский Вас разведет… Я сделаю Вас самой счастливой, как Вы того заслуживаете…. Но не хочу Вас заставлять, - бегло говорил герцог, откровенно нервничая.

Испанка с удивлением слушала его. Она не ожидала, что он попросит ее именно об этом, но это…Нет, нет, она не могла сбежать с ним, ведь это покроет ее имя позором. А этого она желала меньше всего на свете. К тому же, ее семья: ее брат, король Испании, второй брат, кардинал-инфант и штатгальтер Нидерландов, и ее кузен, Австрийский император, вряд ли погладят ее за такое по головке.
- Милорд, Вы понимаете, что просите невозможного? Я не могу и не хочу становиться причиной войны, причем не одной, а минимум двух. Не хочу ввергать всю Европу в пучину войны только из-за нашей любви… - медленно и четко говорила Анна. Но эти слова были продиктованы не сердцем, а холодным рассудком, который однозначно был против подобной авантюры.

Бекингем все понимал, но он так рассчитывал на то, что она решится… Ей нужно немного храбрости, и поменьше совести. Однако ничего не поделаешь. Мужчина не хотел давить на возлюбленную, но всем сердцем желал, чтобы она уехала с ним.
- Анна, умоляю Вас, подумайте! Я не смею настаивать, и в любой момент готов исполнить все, что вы прикажете. Прикажете уйти – уйду, и больше никогда не появлюсь Вам на глаза. А прикажете умереть – Анна, умру, не задумываясь! – пылко воскликнул он, по-прежнему стоя на коленях пред испанкой. Вильерс решил показать всю серьезность своих намерений, и поднялся, стремительно идя к выходу из беседки, но не суждено ему было уйти, ибо Анна тут же поднялась со скамьи, и задержала его за руку, не говоря ни слова.
Когда он обернулся, и их взгляды встретились, в его голове всплыли слова - «нашей любви»… Значит, она действительно его любит. О большем счастье он и мечтать не смел, до тех пор, пока не решился увезти ее с собой. – Я не буду на Вас давить... Подумайте. Если хотите уехать со мной - просите короля сопроводить Генриетту до Кале… А оттуда я украду Вас…

Испанка нежно сжимала его руку, боясь отпустить, ведь он уже доказал, что может уйти.
- Милорд… я… Я подумала над Вашим предложением, - медленно начала она, глядя в его глаза, с трудом подбирая слова. Дальнейшее сказанное далось ей очень и очень нелегко, однако она все для себя решила:
- Я…

"Последний день жизни Французской королевы..."
Отъезд французской принцессы на ее новую родину, как и, собственно говоря, любой другой принцессы, во все времена сопровождался пышными празднествами, чтобы молодая невеста запомнила последние дни дома с самой лучшей стороны.
И свадьба принцессы Генриетты-Марии не стала исключением. Слишком многое случилось, и если половину из этого скрыли, то вторую половину оставили на пересуды придворных и черни.

День сборов, отведенный Анне Австрийской и ее свите, прошел, на удивление, спокойно, и сейчас обе венценосные особы – королева Франции и будущая королева Англии – ехали в одной карете по ужасным дорогам. Экипаж трясло нещадно, и находившиеся там дамы постоянно молили Бога, чтобы их карета не развалилась в пути.

Справой стороны кареты, в которой ехали дамы, находился верхом на шикарном английском скакуне блестящий английский вельможа, герцог Бекингем, что иногда поглядывал в окошко кареты, где были видны белоснежные ручки Анны Австрийской. Пока они были в Амьене, милорду удалось узнать, в каком домике в Кале поселят его очаровательную испанку, и все время, пока они были в дороге, он думал о том, как организовать побег королевы, чтобы ее не искали. И мало по малу, у него появился план, который еще предстояло оговорить с Генрихом и Мари, что изначально были участниками авантюры.

Слева же верхом ехал герцог де Шеврез, который был послом короля Франции в Британии, и по доверенности женившийся на Генриетте, чтобы передать ее Карлу по прибытии в Лондон. Его мысли были обращены к тому, как не допустить встречи жены, Мари, с ее любовником, о котором и так уж знает весь Двор.

Но мадам де Шеврез была слишком умна и опытна в подобных интригах, и никакой контроль мужа не мог заставить ее отказаться от задуманного. Эта женщина была рождена для любви и интриг, и только этому она посвящала всю себя, с ранней юности определившись с предназначением.

В дорожных условиях всевозможные многочисленные церемонии были сведены к минимуму, и уже за несколько дней блестящий королевский кортеж въехал в ворота города, что когда-то принадлежал Англии, и был одним из самых развитых портов Франции.
Там их ждали городские чиновники, что обратились с приветственной речью к принцессе Генриетте и их августейшей государыне, королеве Анне.

После, когда все закончилось, губернатор проводил королеву Анну в ее домик, что был приготовлен специально для Ее Величества. Это был двухэтажный деревянный дом, самый лучший, какой был найден во всем городе. На первом этаже было две комнаты для служанок и фрейлин, а так же кухня. На втором этаже успели обустроить приемлемую для королевы спальню.

Генриетту-Марию поселили недалеко от ее золовки, но и этого было достаточно, чтобы она не могла следить за второй. Остальная свита заняла все трактиры и гостиницы, какие только были в городе, и с трудом разместились там. Еще тридцать шесть часов было до отплытия в Англию, но и этого должно было хватить, чтобы господа заговорщики обсудили план действий, и что-то предприняли.

Одна из них, мадам де Шеврез, не могла упустить такой возможности, и, воспользовавшись суетой, проскользнула в трактир, а потом и в комнату, где остановились блестящие английские вельможи, соблюдая всевозможные предосторожности.

Бекингем и Холланд, ведь именно о них и идет речь, уже ждали ее, предварительно оговорив все нюансы. Впрочем, оставалось только посветить Мари в план действий, и приступить к реализации.
Мужчины сидели в креслах, и несколько задумчиво потягивали вино из бокалов, как к ним в комнату постучала именно та, которую они ждали.

Генрих сам встал и отворил дверь, пропуская в комнату свою прекрасную любовницу, что тут же обняла его, и запечатлела на его губах нежный поцелуй. Их приветствие длилось бы и дольше, если бы не сдержанный кашель Бекингема, что «тактично» напоминал о своем присутствии. Холланд отстранился от возлюбленной, чуть улыбаясь.
- Проходите скорее, Мари. Право, дело не терпит отлагательств, - произнес он, плотно закрывая за ней дверь, и проверяя, не подслушивают ли их.

- Я спешила, как могла, но что я могу сделать, если этот рогоносец пытается уследить за каждым моим шагом? – Мари прошлась по комнате и опустилась в кресло, где прежде сидел Холланд. – Итак, пора, господа, говорить предметно. Есть идеи? – спросила она, сложив ручки на коленях и мило улыбаясь.

- Есть, - кивнул Бекингем, и встал с кресла, пройдясь немного по комнате, задумчиво глядя себе под ноги. – Ваша миссия, Мари, будет заключаться в том…

В это же время Анна Австрийская, находясь в полном неведении, находилась в своей спальне в обществе пары дам своей свиты. Она не могла найти себе места, и была крайне раздражена, что хорошо прочувствовали на себе ее фрейлины.
- Достаточно, - испанка жестом руки дала понять, что желает остаться одна. Как только дамы вышли, Ее Величество медленно прошлась по комнате несколько раз, а потом села в кресло снова. – Да что ж такое… когда уж придет Мари… она должна мне все рассказать! – молодая женщина легко стукнула маленьким изящным кулачком по подлокотнику кресло и устремила несколько испуганный, нервный и задумчивый взгляд на дверь, словно ожидая, что она вот-вот откроется.
Однако, она не заметила, как на город опустилась ночь, а в дверь все-таки постучали. Только это была не та, которую она ждала.

Вошли фрейлины и низко поклонились.
- Ваше Величество, время уже позднее. Не желаете раздеваться? – девушки выглядели уставшими. Все таки, тяжелая дорога сделала свое дело, и все были утомлены и разбиты.

- Да, да, - Анна немного вздрогнула. – Который час? – коротко спросила испанка и поднялась с кресла. Она прошла к зеркалам, и служанки стали ее быстро раздевать. Все церемонии, как говорилось ранее, были сведены к минимуму, и уже через четверть часа королева была в постели.
- Благодарю, Вы можете быть свободны… - женщина отпустила их, и легла удобнее, закрывая глаза.
Одна из служанок погасила свечи, и все вышли, оставляя мадам вновь в одиночестве. Одна фрейлина осталась за дверью на дежурство, вдруг королеве что-то понадобится ночью…
Испанка с трудом уснула и спала крайне беспокойно. Она постоянно ворочалась, не могла найти удобного положения… и все это от недостатка сведений, которых ей не принесла Мари.
Утро не принесло ей успокоения… она с трудом открыла глаза, ведь совсем не выспалась, и выглядела болезненно бледной, да еще и темные круги под глазами… Однако на ее лице появилась улыбка, ведь рядом с собой она заметила свою верную подругу, и тихо произнесла:
- Доброго утра, Мари! Где Вы были вчера вечером, черт бы Вас побрал? Я полночи не могла уснуть! – изумрудные глаза королевы недовольно блеснули, а губы плотно сжались. Анна подобным видом выражала все свое неудовольствие и легкую обиду.

- Мадам, простите меня… наша беседа с милордами немного затянулась, и я не решилась тревожить Вас так поздно… - герцогиня взглянула на часы, - Через четверть часа, или две четверти часа к Вам придет Генриетта. Скажитесь больной, умоляю Вас, и попрощайтесь здесь с ней. Остальное оставьте на меня, все получится, обещаю Вам, моя королева, - Мари пылко прижала руку Анны к губам, а опустив ее, встала. – С Вашего позволения, я сделаю то, что мне полагается сейчас сделать… - она слегка поклонилась и вышла, спускаясь на первый этаж, где встретила Генриетту. Шевретта опустилась в низкий реверанс.
- Ваше Величество… - она чуть склонила голову, а потом выпрямилась. – Ее Величество немного больна, и очень сожалеет, что не сможет проводить Вас на корабль. Она желает попрощаться с Вами в спальне, - улыбнулась и удалилась, кивнув незаметно Бекингему, что сопровождал королеву Англии.

Генриетта кивнула и медленно прошла на второй этаж, веля свите остаться на первом. Она решила попрощаться с золовкой, раз та действительно дурно себя чувствует.

А Мари не стала ждать долго и прошла на кухню. Оглядевшись и удостоверившись, что никого нет, она взяла два бокала и налила в них вина, а после… достала небольшой мешочек из внутреннего кармана на платье и насыпала достаточно много какого-то странного порошка в бокалы.
- Отлично… - она аккуратно перемешала шпилькой и, держа их в руках, прошла в комнату к служанкам, которые как раз были там. – Девушки, Ее Величество так добра, что в честь отъезда Ее Высочества в Англию, решила угостить Вас дорогим вином… прошу.

Девушки удивленно переглянулись и приняли бокалы.
- Передайте Ее Величеству нашу благодарность, Ваше Сиятельство. Мадам так великодушна, - служанки улыбнулись и медленно, неуверенно отпили немного вина.

Герцогиня чуть улыбнулась.
- Обязательно, - кивнула она и нарочито медленно пошла к двери. К тому времени, как она открыла дверь, девушки выпили все вино и поставили бокалы на столик. Мари бросила взгляд на часы, и вышла, выходя в коридор и садясь там на канапе. Ей нужно было дождаться, когда Генриетта выйдет из дому, чтобы… чтобы вывести из дому королеву… Она встала с кресла и вышла из домика королевы, чтобы проверить, что Генрих ждет ее на месте. Герцогиня прошла к черному входу и увидела необходимого ей человека.
- Генрих, слава Богу, ты здесь? – она подошла к нему и нежно обняла.

Мужчина обнял ее в ответ и легко поцеловал в висок.
- Да, Мари… я жду. Генриетта еще долго? – спросил он тихо и поправил свою темную прядь, убирая ее с глаз, чтобы не мешалась. А после и отстранил ее, пристально глядя в ее глаза. – Вино уже отдали?

Шевретта с улыбкой смотрела на него, и утвердительно кивнула, сложив ручки на груди. Она была очень искусна в интригах, а потому была полностью уверена в успехе сего предприятия.
- Выпили до дна при мне, а Генриетта… может еще четверть часа. Вам нужно будет поторопиться. Кстати, где тот слуга, что должен помочь мне перенести тела? – спросила она, улыбаясь.

- Сейчас придет, я отправил его коней привязать, - тихо ответил он. – Идите скорее, не пропустите Генриетту. И выведите мне королеву. Как только она будет здесь, мой слуга пойдет с Вами, - кивнул Генрих, и, притянув к себе Мари, нежно поцеловал ее. – Когда все закончится, мы будем вместе навсегда, слышишь? – таким тихим интимным шепотом произнес он и отстранился.

Мари просто расцвела от его слов, и, быстро попрощавшись, вернулась в домик, снова сев на канапе, где она и сидела. Спустя несколько минут из комнат королевы спустилась Генриетта. Шевретта поднялась и тут же поклонилась.
- Ваше Высочество…

Та кивнула ей в ответ.
- Вы были правы, Анна действительно плохо себя чувствует. Через час мы отплываем в Англию. Надеюсь, Вы будете в моей свите? – спросила будущая английская королева, в душе надеясь, что дама скажет «нет». Не очень любила она эту интриганку, что вечно строила козни против ее брата.

- Ваше Величество, мой супруг находится в свите милорда Бекингема, и я буду рядом с ним, - улыбнулась наигранно добродушно. – Полагаю, Ваше Высочество уже ждут, - герцогиня еще раз поклонилась, тонко намекая, что принцессе пора удалиться, и оставить дом золовки.

Генриетте ничего не оставалось, как уйти, ведь разговор не клеился, да и… тем больше не было. Она удалилась с гордо поднятой головой, пытаясь понять, с чем связано подобное поведение Шеврез.
Ее свита нетерпеливо ждала королеву возле домика, и когда она вышла, все склонились в почтительные реверансы и поклоны.
Молодая девушка с улыбкой кивала своим приближенным, и вскоре сия толпа удалилась восвояси.

Мари, как только ненавистная ей Генриетта удалилась, прошла в комнату служанок и увидела крепко спящих девушек. Она довольно улыбнулась и тут же прошла в спальню королевы, однако встретила фрейлин.
- Дамы, я совсем забыла, Ее Величество просила Вас отправиться к какому-нибудь местному ювелиру и выбрать Вам какое-нибудь украшение на память о принцессе Генриетте, - герцогиня сняла с пояса кошелечек и подала двум фрейлинам, что были пред ней. – Отправляйтесь немедленно, ведь милость ее Величества не имеет границ, - когда девушки поклонились и весело ушли в город, Мари окончательно успокоилась и прошла к королеве.

Анна Австрийская все это время лежала в постели по-прежнему бледная, а когда от нее вышла далеко не самая любимая сестра, она села на постели и взяла самое простое свое платье… но как одеться без фрейлин? Никак, дамы так беспомощны. Она горько вздохнула и хотела оставить платье, но открывшаяся дверь заставила ее передумать.

На помощь королеве пришла очаровательная мадам де Шеврез, которая успевала буквально везде. Она беглым взглядом осмотрела обстановку и решительно направилась к своей госпоже.
- Итак, что у нас тут… - молодая женщина взглянула на платье несколько придирчиво. – Что ж, сойдет. Я сейчас, - Мари тут же стала помогать испанке одеться, и, должны отметить, что делала это очень быстро и умело, - Времени мало, так что… нужно торопиться. Генрих ждет Вас за задней дверью, я провожу. Оттуда Ваше Величество будет незаметно доставлена на корабль и спрятана в одной из кают. Где она, знает только милорд Бекингем и милорд Холланд, так что тревожиться Вам не стоит.

Пока Анна ждала, что ее оденут, и слушала все слова подруги, она выглядела несколько встревоженной. Но речи герцогини немного успокоили ее, ведь та предугадала почти все вопросы королевы Франции. Кроме одного.
- Как он? – неуверенно спросила испанка, полностью готовая.

- Ждет Вас, и надеется, что Вы, мадам, все-таки решитесь, - ответила Мари, быстро затянув корсет госпожи. После этого она тут же накинула на королеву плащ. Она сама надела капюшон испанке на голову, по возможности натянула пониже и взяла ту за руку. – Пора, граф ждет нас.

- Мари, подождите. Вы уверены в своих словах? Ведь даже у стен есть уши, и король может уже все знать! – вся решимость испанки, которой и без того было немного, мигом куда-то испарилась. – Нет, я не пойду. Это слишком опасно!

Герцогиня возвела глаза к потолку с мученическим выражением лица. Эта переменчивость королевы всегда ее раздражала и бесила, а сейчас особенно сильно.
- Вы мне потом еще спасибо скажите, - взяв ее за руку, Мари потащила королеву за собой, никого не встретив на пути. Выйдя через черный ход, она подвела Анну к Холланду, что нетерпеливо ходил из стороны в сторону, ожидая.
- Генрих, передаю мадам в Ваши руки, - и, понизив голос, она добавила: - Она на нервах, так что… следите за ней, и успокаивайте, - после этих слов, молодая женщина вернулась в дом, а следом за ней пошел еще один мужчина, посланный графа.

Холланд поклонился королеве с легкой почтительной улыбкой.
- Мадам, ни о чем не беспокойтесь, - он подвел ей коня и помог даме забраться в седло. Граф заметил, что у королевы дрожат руки, и поспешил успокоить ее: - Ваше Величество, клянусь честью, Вы в безопасности, - подведя и своего коня, Генрих сам запрыгнул в седло. – Следуйте за мной, мадам.

Анна взглянула на лорда несколько мрачновато и испуганно. Ее знаменитая фамильная губка предательски дрожала, как и руки, но королева с трудом сдерживала истерику, и, если бы не Мари, что за руку ее выволокла из дому, сидела бы сейчас она у себя в домике и тихонько страдала.
- Вы уверены, что нам ничего не грозит? – на всякий случай переспросила она, однако граф не ответил, и она, немного наклонив голову вперед, чтоб не узнали, поскакала следом за ним.

Не встретив никаких преград, граф и королева окольными путями пробрались на корабль, где ее тут же проводили в каюту, предназначенную милорду Бекингему.
Граф оставил королеву в каюте, и хотел было уйти, но вспомнил, что должен кое-что сделать. Он подал ей бумагу с совершенно непроницаемым лицом, что не выражало никаких эмоций.
- Мадам, с этого момента нет более Анны Австрийской, испанской инфанты и французской королевы. Есть только леди Анна Селтон, невеста милорда.

Анна несколько удивленно взглянула него, и не удержалась от тихого вопроса:
- Невеста? Быстро же… А что же случилось с самой королевой? – все таки, судьба ее была интересна самой блондинке. Мало ли, что они, интриганы, придумали.

- Сгорела заживо, - ответил граф. Ни один мускул на его лице не дрогнул. – Через окно в каюте, Вы можете увидеть дым. Там и пропала, умерла французская королева. А теперь мне пора покинуть Вас. Милорд очень скоро придет к Вам, - мужчина поклонился и вышел, закрывая дверь на ключ.
Ровно через час корабль покинул французский порт…

***

Мари, когда королева вместе с Холландом уехали, вернулась в дом, куда проследовал за ней и слуга последнего.
- Спящую девушку в постель королевы, вторую – в приемную и на пол. Быстрее! – крикнула она, и взяла несколько первых попавшихся колец королевы Франции. Да… веселенький предстоял денек.

Мужчина кивнул с пониманием, и покинул комнату. Служанка, которой досталась «честь» заменить королеву, как и вторая девушка, еще спала. Слуга подхватил на руки одну, закинул ее на плечо и отнес в спальню, а затем принес и вторую.

Герцогиня быстро, немного резко надела первой украшения Анны, и отошла.
- Подожгите шторы, и постель. От тела должны остаться только кости! – отдав последние распоряжения, Мари Эме де Роган, герцогиня де Шеврез, покинула дом, а через несколько секунд после этого он вспыхнул, как свечка.
Таинственные поджигатели незаметно скрылись с места преступления…

***

- Королеву не спасли. Ее Величество заживо сгорела в том доме. Мои соболезнования, - Ришелье, который, хоть и преследовал королеву, все-таки любил ее. Любил странно, властно… Но любил, и сейчас искренне грустил о погибшей.

Людовик, только ставший вдовцом, поднялся с кресла и прошелся по комнате. Он так же сожалел…
- У нас ведь только начали налаживаться отношения… Не нужно было ее отпускать…, - тихо произнес король и залпом осушил бокал…