Моей любимой кузине Изабель.
Выложено на https://ficbook.net/readfic/4178149

Оливье медленно спустился по широким, местами слегка раскрошенным ступеням крыльца и на мгновение застыл, раздумывая, в какую сторону ему направиться. Церемония встречи с тетушкой, к которой они с матерью приехали, прошла по всем правилам, но тепло и любезно, слугам было велено занести и разместить вещи, графини уединились о чем-то побеседовать, а юному виконту разрешили погулять в саду до наступления сумерек. Поскольку солнце лишь немного еще отклонилось от своего зенита, такое положение дел Оливье более чем устроило. Он крепко любил и тетушку, и, разумеется, матушку, но совершенно не хотел слушать их беседы, а поскольку собиравшийся ехать с ними граф в последний момент был вынужден по срочным делам отбыть в Англию, собеседника по душе виконту пока не находилось. Он намеревался потом пообщаться с тетей, которую не видел около двух лет, но понимал, что вначале женщинам нужно наговориться всласть.
Наконец определившись с направлением, мальчик, или, вернее будет сказать, юноша, поскольку Оливье де Ла Феру минуло в тот год двенадцать, уверенно зашагал в сторону розовой оранжереи. Он бывал у тетушки лишь однажды, в шестилетнем возрасте, так как графиня де Бражелон все больше сама приезжала в Ла Фер, и поместье помнил смутно, но прелестные розовые кусты так прочно врезались в его память, что дорога к ним вспомнилась будто сама собой.
Завернув за одну из хозяйственных построек, виконт резко остановился, совершенно опешив от неожиданности. Как ни медленно он шел, а все равно едва не налетел на склонившуюся к самой земле девочку. С минуту Оливье смотрел на нее, всецело поглощенную своим занятием, и силился сообразить, кто это может быть. Память услужливо подсказала ему, что у графини де Бражелон есть дочь, кузина виконта, но не станет же она копаться в земле, как простая крестьянская девчонка?.. А для служанки или как раз крестьянской дочки никак не подходило хотя и изрядно испачканное землей, но шитое из дорогой ткани и богато украшенное платье, которое было на девочке. «Если, конечно, тетушка не отдает платья кузины служанкам…» - мелькнуло в голове у де Ла Фера, и он собрался было как-то обозначить перед девочкой свое присутствие, но она сама резко поднялась и едва не столкнулась с ним.
- Бог мой, нужно ли так подкрадываться и наблюдать за человеком, который занят своим делом?! – негромко, но довольно сердито произнесла она, нисколько не смутившись.
- Простите, мадемуазель, но вы были так увлечены, что не услышали, как я подошел, - Оливье прикусил готовые сорваться с языка оправдания и зачем-то одернул и без того ладно сидевший камзол.
Девочка окинула его взглядом с головы до ног, изучающе сощурившись, и прищур этот так напомнил виконту тетушку, что теперь он наверняка уже узнал свою кузину. Впрочем, его можно было простить: он видел ее только один раз, в прошлый свой приезд, и ей тогда было года два, сейчас же перед ним стояла довольно высокая для своих – Оливье мысленно прикинул – восьми лет мадемуазель.
- Вы, верно, кузен де Ла Фер? – без обиняков спросила она, прервав размышления виконта. – Заблудились или гуляете?
- К вашим услугам, - юноша поклонился по всем правилам, сняв берет и буквально подметя его перышком землю. – Гуляю, мадемуазель. Намеревался полюбоваться вашими прекрасными розами.
- Виконтесса де Бражелон, - девочка присела в грациозном реверансе, словно бы вспомнив про этикет. – В таком случае вам туда, - она махнула рукой по направлению, которое Оливье вспомнил совершенно правильно. – Мое почтение.
Виконт едва удержал попытавшуюся удивленно взлететь бровь: любезная кузина недвусмысленно дала понять, что не станет дольше уделять внимания своему нечаянному собеседнику и с удовольствием продолжит заниматься тем, от чего он ее бесцеремонно отвлек. Не найдясь с возражениями, Оливье кивнул девочке и направился дальше, хотя совершенно уже не был уверен, нужны ли ему те розы.
Однако стоило ему отойти на несколько шагов, как за его спиной послышалось совершенно неблагородное сопение и непонятная возня. Помедлив долю секунды, виконт остановился и обернулся, окончательно растерявшись от представшей его взору картины.
Изабель (от величайшего изумления юноша даже вспомнил имя кузины), засучив, насколько это было возможно, рукава платья, пыталась сдвинуть с места небольшой, но все же довольно для нее внушительный валун.
- Мадемуазель… - Оливье шагнул обратно. – Простите мне мое повторное вмешательство, но, может быть, нужно кого-то позвать?
Девочка оставила свои попытки сдвинуть камень, обернулась к кузену и сдула со лба выбившуюся из замысловатой прически прядь. Весь ее откровенно уже сердитый вид как бы говорил: «Оставили бы меня в покое и шли своей дорогой… Но коли уж вам все интересно, я, так и быть, объясню, в чем дело».
- Благодарю покорно, любезный кузен, - голос виконтессы прозвучал иронично, словно она подражала искренней учтивости родственника. – Благодарю, но звать никого не стоит, я справлюсь сама. Все равно никто не поймет, зачем мне это нужно.
Оливье хотел было на правах старшего произнести что-то нравоучительное, но прорезавшаяся в последней фразе Изабель досада заставила его осечься и сказать совершенно другое.
- Может быть, мне удастся?
- Удастся – что? – уже успевшая, очевидно, в мыслях занять оборонительную позицию виконтесса растерялась.
- Понять, зачем вам это нужно. – Де Ла Фер оперся плечом о стену постройки, давая понять, что он никуда не торопится и с радостью кузину выслушает.
Изабель совершенно по-взрослому подняла бровь и снова окинула его взглядом, что-то про себя решая.
- Что ж, попробуйте. Мне нужно устроить систему полива для моей лаванды, и этот камень здесь совершенно лишний.
- Лаванды? – переспросил Оливье, едва не решивший, что ослышался. – Но…
Он хотел сказать, что лаванда в Блуа – это невозможно, это не по климату для теплолюбивых цветов, аромат которых он, к слову, любил не меньше, чем так запомнившихся ему роз… Но посмотрел на выражающее одновременно упрямство, сомнение и надежду, не по-детски серьезное личико кузины и понял, что если скажет что-либо подобное, то в самом деле – «не поймет». Оборвав себя на полуслове, виконт подошел к упомянутому валуну, осмотрел его, перевел взгляд чуть дальше камня… И застыл, видя несколько небольших еще, слабых, но несомненно лавандовых ростков.
- …Но какая прелестная у вас лаванда! – само собой вырвалось у него окончание фразы, едва не ставшей его провалом перед кузиной.
Изабель просияла. Ее и в самом деле никто не понимал: привыкшая к ее причудам матушка, добрейшая женщина, позволяла ей в свободное от занятий время делать, что душе вздумается, но практически не интересовалась этим; кормилица же была куда строже, запрещая слугам помогать девочке и беспрестанно выговаривая ей, что ее забавы до добра не доведут. В те редкие моменты, когда кормилица уходила в деревню, к своим детям и мужу, виконтесса была предоставлена самой себе, поскольку графиня после ранней смерти супруга одна занималась делами поместья и земель, и тогда девочка могла претворить в жизнь хотя бы какие-то из своих идей. Коих, меж тем, у нее было немалое множество. И вот теперь, совершенно внезапно, кузен Оливье, которого Изабель заочно считала чопорным, надменным и вообще невозможным юношей, поскольку матушка время от времени ставила ей его в пример, узнавая о его успехах из писем брата, отца Оливье, и его матери; внезапно кузен проявил к ней искренний – она уже умела различать это – интерес и произнес то, что она отчаялась от кого-либо услышать. Он колебался, это девочка тоже видела, но сказал все же то самое, заветное, еще и так эмоционально, что Изабель захотелось его обнять.
- Вы так считаете? – дрогнувшим от эмоций голосом проговорила она, стараясь сдержать показавшийся ей недостойным порыв.
- Абсолютно, мадемуазель. Не говоря уже о том, что мне не доводилось видеть лаванды нигде, кроме Прованса, настолько она теплолюбива, - от виконта не укрылась радость кузины, и он, мысленно поздравив себя с правильным решением, снова ответил искренне. Мальчику довелось немало поездить по Франции с отцом, в Провансе они были менее года назад, и Оливье прекрасно запомнил лавандовые поля и их головокружительный аромат.
- Это правда. Но у матушки есть служанка, Ивонн, она родом из Прованса и знает немного, как выращивают лаванду. Она рассказала мне, что вспомнила… Я стараюсь создать цветам тепло даже в непогоду. И про полив она тоже рассказала, у меня сначала получалось, а теперь нужно немного изменить кое-что, и этот валун… - Изабель замолчала, не то не решаясь продолжать, не то не зная, что добавить.
- Весьма занятно. Я немного знаю о ботанике и буду признателен, если вы расскажете мне, как вам это удалось… Но позже, сначала мы решим вашу проблему. – Оливье ободряюще улыбнулся девочке и вновь перевел взгляд на камень.
Изабель застыла, практически не дыша. Фраза кузена, его улыбка показались ей чем-то сказочным, что никак нельзя было даже вообразить наяву… А виконт тем временем стянул светлые, в тон костюму цвета ранних сумерек, перчатки, сунул их за отворот ботфорт, засучил рукава камзола и рубашки и прежде, чем девочка успела что-либо сказать, без особых усилий откатил валун в сторону.
- Так он не будет мешать ни вам ухаживать за лавандой, ни мне проходить к вашим чудным розам, - снова улыбнувшись и отряхивая ладони, проговорил он.
- Не будет… - эхом отозвалась Изабель и, не удержав повторного порыва, неловко обняла кузена, ткнувшись щекой в жесткую ткань его камзола. – Спасибо!..
Издав чуть слышно какое-то невнятное восклицание, Оливье осторожно обнял ее, едва достающую ему до плеча, и провел рукой по кружевам платья.
- Хотите, я провожу вас к оранжерее? – кузина отстранилась буквально через минуту, но на лице ее не отразилось ни малейшего смущения, напротив, она улыбалась совершенно счастливо.
- Хочу! – задорно отозвался виконт, внезапно чувствуя себя не наследником древнего рода, отягощенным всем мыслимым и не очень грузом этикета и обязанностей, а простым мальчишкой.
- Тогда догоняйте!.. – звонко рассмеялась Изабель, словно уловив его чувства, и, подобрав юбки, стремглав помчалась по дорожке.
Оливье, собиравшийся было предложить кузине руку, округлил глаза, шумно выдохнул, сорвал с головы берет и бросился следом.