Людовик едва заставил себя подняться к утреннему туалету. Эту ночь он почти не спал: вчера вечером, разозлившись на суперинтенданта финансов за отчет, в котором тот, в общем-то, виноват не был, монарх привычно решил сорвать злость на охоте и умчал из Парижа, как нередко случалось, в гордом одиночестве. Азарт охоты традиционно захватил короля, он едва успел вернуться до закрытия городских ворот, весь в снегу, потеряв шляпу, но с добычей. Отход ко сну был давно пропущен, но камердинер, разумеется, ждал монарха, помог ему раздеться, обтер губкой - все эти нехитрые процедуры все же отнимали время, а когда Луи оказался в постели, сон пришел к нему далеко не сразу. Ему показалось утром, что он только-только закрыл глаза, как Ла Шене пришел раздвигать шторы.
Голова монарха немилосердно раскалывалась, все тело ныло от вчерашней скачки по довольно сильному холоду, помимо этого, он пропустил и ужин, и теперь ощущал боли в животе. Впрочем, Людовик старался максимально возможно игнорировать любые собственные недомогания, а потому направился на половину жены, чтобы сопроводить ее на утреннюю мессу. Король не был у Анны Австрийской уже больше недели: государственные дела полностью поглотили его внимание и силы, и в те вечера, когда ему удавалось закончить дела раньше, чем догорала последняя из припасенных Ла Шене свеча, он буквально падал спать, несколько раз даже на кушетке в кабинете. Не исполненный им и Анной супружеский долг терзал Людовика, но после двух выкидышей супруги ему все меньше хотелось посещать ее - и было все страшнее, потому он отдавался долгу государственному. Давно он не сопровождал Анну и к утренней мессе, однако вчена на исповеди отец Коссен мягко упрекнул короля за это, призывая к смирению и наказывая чаще посещать мессы с супругой. И чаще посещать супругу. Потому сейчас Луи, старательно не обращая внимания на недомогание, входил на половину королевы в сопровождении самых именитых дворян королевства, которым дозволялось видеть утренний туалет короля и присутствовать с ним на мессе.
- Доброе утро, мадам. Как вы себя чувствуете? - дежурный вопрос, заданный не менее дежурным тоном, всего лишь требование этикета.

- Благодарю, Ваше Величество. Все в порядке.
Каков был тон вопроса Людовика, таков был и тон ответа Анны. Однако когда король собирался уже дежурно предложить королеве руку для сопровождения на мессу, она вдруг посмотрела прямо на него, переменилась в лице и зачем-то шагнула к нему. От неожиданности король чуть отступил назад и покачнулся, с трудом сохраняя равновесие. Однако не успел он понять, что означает жест супруги, как последовала ее следующая реплика, еще более его удивившая.
- Сир, Вы бледны... Как самочувствие Вашего Величества? - не нужно было быть знатоком душ человеческих, чтобы услышать перемену и в тоне молодой королевы. Все это удивляло Людовика, но усиливающееся недомогание вкупе с пусть и небольшим, но довольно явным нарушением этикета Анной вызвало раздражение, и он нервно дёрнул плечом, нисколько не понижая голоса в ответ.
- Благодарю вас, мадам, вам не о чем беспокоиться.
Такой ответ должен был свести на нет все возможные дальнейшие вопросы королевы, и Луи все же протянул ей руку, намереваясь наконец пойти в часовню. Однако почти в тот же миг король ощутил столь сильный приступ боли, что был вынужден чуть опереться этой рукой на ручку Анны, ища взглядом ближайшее кресло.

Как в тумане Луи ощутил, что ему помогли куда-то сесть, кто-то расстегнул несколько верхних пуговиц камзола, чтобы было легче дышать. Боль почти тут же несколько утихла, и Людовик мысленно выругался, прикрывая глаза.
Святые угодники... Как знал, что нужно было оставить эту идею с мессой хотя бы до завтра, а сегодня тихо посидеть в кабинете! Лучше бы Ришелье позвал, тот хотя бы панику поднимать не стал бы...
- Лекаря! Немедленно! - резкие возгласы Анны донеслись до короля сквозь легкий звон в ушах. - Оставьте нас с Его Величеством наедине. И как только прибудет лекарь, проведите его сюда.
Наедине? Что она творит?! - пронеслось в голове Людовика, но не то от неожиданности, не то от дурноты он промолчал, оставляя приказ Анны без поправок. Сейчас ему немножко полегчает, он уйдет к себе, а там можно и лекаря...
- Сир, выпейте воду. Сейчас придет лекарь, он поможет, - голос супруги прозвучал совсем рядом, и Луи распахнул глаза, тут же затрудняясь им поверить. Анна сидела подле него, со всей очевидностью намереваясь лично напоить водой. Людовик тихо чертыхнулся, перехватывая стакан из рук королевы.
- Благодарю... Благодарю, мадам, я в силах удержать стакан, - если бы не слабость в голосе короля, вновь прозвучало бы резко. Защитная реакция, черт бы ее побрал... - Вы напрасно тревожитесь. Не нужно лекаря, я посижу немного у вас и уйду к себе.
Следовало бы извиниться за то, что явно напугал девушку, но Луи был слишком зол на себя, что проявил слабость совершенно не в то время и не в том месте, и на нее, что внезапно кинулась о нем заботиться. Впрочем, несколько глотков воды в самом деле принесли некоторое облегчение.

Отредактировано Людовик XIII (2016-08-31 20:11:38)

Легче стало ненадолго. Людовику можно было уже переставать себя обманывать, он явственно ощущал приближение горячки, причем столь скорое, что опасно было сейчас уже совершать лишние телодвижения. Но на то и был Луи собой, что до последнего храбрился перед самим собой как минимум. А уж перед Анной и подавно... Правда, перед супругой его поведение напоминало сейчас скорее не геройствование, а очередную вспышку гнева, хотя злился король в первую очередь на себя.
- Сир, не стоит геройствовать. Сейчас придет лекарь, он осмотрит Ваше Величество, и только после этого я позволю Вашему Величеству вернуться к себе, - этот тон вкупе с фразой Анны о том, что она собралась ему что-то позволять, могли заставить короля подавиться, но он по счастью успел проглотить воду. Едва ли вообще ему когда-то доводилось слышать такой елей из уст жены... Особенно учитывая, что началась их сегодняшняя встреча. Подозрительный Людовик на миг похолодел: а ну как супруга решила его отравить и теперь радуется, наблюдая плоды трудов своих?.. Но тут же отмел эту мысль. Он не ел чуть меньше, чем сутки, случись Анне и вправду осуществить такое, он бы, скорее всего, уже был на том свете. Для монарха не было тайной, что с ним на самом деле: хроническое воспаление кишечника вкупе с давешним переохлаждением и нарушением питания вели к лихорадке.
- Выпейте воду, Сир. Полностью.
Теперь голос супруги прозвучал почти строго, но Луи молча послушался, и опустевший стакан выскользнул бы из его руки, не поддерживай его королева. Людовик попытался улыбнуться, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, подступающий жар мешал и дышать, и говорить, и даже думать о том, что же движет внезапной заботой Ее Величества. Оставалось только терпеть, ждать лекаря и молиться, чтобы не потерять сознание прямо здесь.

- Сир, как вы себя чувствуете? В состоянии будете дойти до кровати? С моей помощью? - если бы королю не было так плохо, он бы рассмеялся. Дойти до кровати с помощью Анны... Подумать только. Причем, очевидно, до её кровати, поскольку она находилась всего лишь в соседних покоях, а не через пол-Лувра, как его собственная. Людовик честно собирался ответить Анне, возможно, даже как-то ее ободрить, но не смог, прикусил только губу, чтобы сдержать стон. Сдержать получилось, но королева, видимо, совсем испугалась, поскольку Луи ощутил прикосновение к своему лбу дрожащей ладошки. Тут уже наверняка стоило как-то успокоить супругу, но пока король собирался с силами на это, на его лбу оказался прохладный компресс, а все те же руки расстегнули камзол еще немного.
- Хотя бы так... до прихода лекаря...
Чуть вздрогнув, Людовик открыл глаза и постарался сфокусировать взгляд на лице Анны. Довольно взволнованном лице, надо сказать.
- Простите... Простите, мадам. Не тревожьтесь, я посижу здесь немного. - Слова дались с трудом и должны были послужить как ответом на первые вопросы королевы, так и своеобразным извинением. В таком состоянии сил монарха могло хватить либо на очередную пикировку с Анной, либо на то, чтобы все же оставаться в сознании и терпеть боль. Людовик предпочел второе, к тому же, нельзя было не признать действенность усилий королевы.
- Мне лучше... Сейчас пройдет.
Скорей бы уже явился этот ваш чертов лекарь... Этак я и правда займу покои Анны. Вот тебе и сходили на мессу...
Из-за неплотно прикрытых дверей доносились приглашенные голоса придворных, и Луи поморщился не то от этого, не то от боли, не то от мыслей о том, какая паника поднимется теперь в Лувре. А там, значит, и во всей Франции... Не будет неожиданностью, если вместе с мэтром Эроаром в будуар Анны Австрийской заявятся и отец Коссен, и Ришелье.

Луи уже окончательно понял, что жар усиливался: компресс на лбу приносил облегчение ненадолго. К счастью, Анна догадалась его поменять.
- Сир, Вам ни в коем случае не стоит извиняться. Надеюсь, лекарь скоро будет здесь... - в словах супруги по-прежнему звучало искреннее волнение, которое ее жест показал даже лучше этих слов. Подавляя желание снова закрыть глаза, король чуть кивнул жене.
Я тоже на это надеюсь... В конце-то концов.
- Ваше Величество, не стоит обманывать ни себя, ни меня. Ваше недомогание, смею полагать, вызвано вчерашним переохлаждением и совершенно не будет лишним отлежаться в постели. На чем, собственно, я и настаиваю. Я помогу Вам дойти до моей постели, хорошо?
Людовик удивлённо вскинул бровь. Анна знала о его вчерашней охоте? Нет, ладно - знала, об этом весь Лувр знал... Но она еще и ловко свела дважды два, отвечая его тоном... Гувернантки, как пример. Еще и настаивала, и собиралась помочь дойти до кровати... Луи покачал головой, ощущая, как похолодели руки испанки. Или так ему казалось из-за жара?
- Вы правы, мадам, вероятно, я вчера замерз. Но постели все же пока не нужно, я не стану вас утруждать и скоро доберусь до своей.
Неизвестно, сколько еще бы пришлось королю отказываться от предложения занять опочивальню королевы, если бы сразу после его реплики не вошел в будуар королевский лекарь. С одного взгляда поняв, что происходит, он мягко отстранил Анну Австрийскую, забирая из ее рук вновь нагревшийся платок.
- Позвольте, Ваше Величество... Не тревожьтесь, сейчас я посмотрю Его Величество и помогу ему.
Людовик выдохнул с тихим облегчением, слаба кивая Эроару. Четвертью часа ранее он предпочел бы просто выставить Анну за дверь, но после того, как она фактически помогла ему продержаться до прихода врача, это казалось неправильным. Король жестом показал супруге, что она может присесть, пока мэтр раскладывал свои хитрые приспособления.

Мэтр Эроар действовал быстро и решительно. Состояние венценосного пациента было для него довольно ясно, поэтому лекарь не стал тревожить того перемещением куда-либо, решив провести первичный осмотр прямо на кресле. Выслушивая, выстукивая пальцами и осматривая, Эроар хмурился все сильнее. А когда на одну из манипуляций Луи не сдержал болезненного вскрика, мэтр и вовсе стал мрачнее тучи. Если поначалу он предполагал обычную лихорадку, вызванную давешним холодом и охотой короля, о которой тоже уже знал, то теперь сделал инве выводы.
- Ваше Величество, как давно вы ели?
- Вчера в обед, мэтр, - Людовик тяжело дышал, капли пота, свидетельство вплотную подступившей лихорадки, блестели на его лбу.
Эроар покачал головой и принялся что-то быстро писать на листке бумаги, после чего обратился к королеве:
- Ваше Величество, дело довольно серьезное, и если я могу просить вас послать кого-нибудь за этими снадобьями, то я прошу вас. Вас же, сир, я настоятельно прошу лечь как можно скорее. Вы сможете дойти до вашей спальни?
Король кивнул, попытался подняться, опираясь на руку медика, но тут же рухнул обратно, практически лишившись чувств.
Эроар выругался одними губами, поднося к лицу монарха нюхательные соли.
- Боюсь, Ваше Величество, мне также придется просить у вас позволения разместить Его Величество в вашей опочивальне, хотя бы пока не минует первая опасность.
Луи слышал слова медика сквозь гул в ушах, но промолчал, как ни хотелось ему возразить. Кажется, дело и впрямь принимало серьезный оборот.

Людовик все же собрал все остатки сил и мужества в кулак. Часть их тратилась на то, чтобы терпеть недомогание и не проявлять внешне, насколько ему плохо, но еще часть оставалась, и не должно было хватить, чтоб добраться до спальни королевы и не рухнуть при этом в обморок.
- Справимся, мадам, - король успел ответить прежде, чем лекарь раскрыл рот, и тому не оставалось ничего другого, кроме как согласно кивнуть. Людовик помедлил минуту, глубоко вздохнул и предпринял еще одну попытку подняться, на этот раз куда более успешную. Его качнуло, но поддерживаемый с обеих сторон он устоял и после еще одной минутной передышки медленно направился к опочивальне супруги.
В мозгу Луи, туманящемся болью и жаром, настойчиво бились всевозможные удивленные мысли о поведении Анны, столь ей несвойственном, но монарх пока не останавливал на них внимания, занятый тем, чтобы вправду не свалиться без сознания по пути.
К чести Людовика, это ему все же удалось, и до кровати он добрался без потерь, хотя в глазах плыло нещадно и все тело пронзала боль. Мэтр успел стянуть с короля камзол и туфли, прежде чем Луи, окончательно обессиленный, откинулся на подушки и закрыл глаза, поддаваясь тому тягостному забытью, которое сопровождает лихорадку.
Эроар несколько нервно оглянулся на королеву. Никоим образом он не мог сейчас просить ее покинуть комнату или хотя бы остаться поодаль от кровати... Сам король либо не успел, либо не захотел велеть Анне выйти, потому лекарю оставалось только молча и максимально почтительно заниматься своими обязанностями. Вот-вот должны были принести необходимые ему снадобья, и Эроар раздумывал, о чем бы таком ещё попросить королеву. Она не стесняла его, но ему казалось, что ей не место возле столь тяжко занемогшего короля. Хотя поведение королевы неожиданно  демонстрировало обратное...

Так ничего и не придумав, королевский лекарь занялся своими прямыми обязанностями. Король, вне всякого сомнения, слег основательно, а если не принять срочно все необходимые меры, последствия могут быть самыми разными.
- Ну что Вы мне их суете? Мэтр ждет необходимые ему снадобья. Быстрее!
Если бы ситуация не была настолько серьезной, Эроар бы улыбнулся. Непривычно было видеть обычно тихую и спокойную королеву такой, как сейчас, и мэтру казалось, что перемены в ней к лучшему. Приняв из рук камеристки все необходимое, лекарь в два счета влил в короля какую-то микстуру, от которой тот закашлялся, но глаз не открыл. Правда, дыхание царственного больного стало спокойнее, чему Эроар удовлетворенно кивнул. И почти тут же с немым удивлением проследил за действиями Анны Австрийской...
Людовик в этот время слегка улавливал, что происходит вокруг него, но почти ничего не воспринимал. Борющийся с болезнью мозг не допускал лишнюю информацию и тем более не позволял как-то реагировать. Правда, ощутив жест королевы, монарх слегка шевельнулся, но глаза его по-прежнему оставались закрытыми, а выступившая на лбу испарина свидетельствовала, что больной находится целиком во власти лихорадки. И анализирующий это Эроар раздумывал над дальнейшими действиями, когда Анна Австрийская задала очень своевременный вопрос.
- Вам что-нибудь еще нужно, мэтр, чтоб оказать достойную помощь Его Величеству?
Лекарь думал над ответом не дольше пары секунд, но формулировал его тщательно.
- Нет, Ваше Величество, благодарю вас, все необходимое уже здесь. Но мне сейчас необходимо будет пустить Его Величеству кровь, и я опасаюсь, не смутит ли вас эта процедура...

Лекарь чуть вздрогнул и почтительно склонился перед Ее Величеством. Из ответа королевы становилось ясно, что она вправду всерьез обеспокоена состоянием супруга и собирается оставаться у его постели, сколько сочтет нужным. И не его, мэтра, это дело. И надо полностью заняться тем, что, собственно, его.
На всякий случай отвесив еще один поклон, Эроар принялся готовить свои инструменты. Анна Австрийская так хорошо держала руку больного, что мэтр примерился именно к ней, подставил небольшой тазик, закатал рукав королевской рубашки и ловким движением сделал надрез.
Среди лекарей и хирургов бытовали различные мнения о резонности использования кровопусканий, и сложно было сказать наверняка, кто был прав. Однако совершенно точно сейчас сия процедура оказалась полезной, поскольку через некоторое время после ее начала Людовик пошевелился и открыл глаза, обводя собравшихся в комнате мутным взглядом.
Что, черт побери, происходит?! Ничего не помню... Раз Эроар здесь, понятно, почему не помню. Но что здесь делает Анна? И где вообще я?
- Где я? - обведя глазами всю комнату, Луи не нашел ничего лучше, чем повторить занимавший его вопрос вслух. События недавнего времени смешались в его голове и частично стерлись воздействием жара, до сих пор нещадно терзавшего короля.
Эроар только наклонился ближе к ранке на руке больного, чтобы не пропустить момент, когда нужно будет останавливать кровь. Вопрос был задан без обращения, значит, не ему отвечать, когда в покоях находятся две венценосные особы.

- Ваше Величество в моей спальне. Вам стало дурно, Сир, и возможности сопроводить Вас до Ваших апартаментов не представлялось. Нельзя так относиться к своему здоровью. Ваше Величество нужны нам: Франции и... впрочем, не важно. Вы нужны государству, Сир.
Голос королевы, ее слова и, главное, крепко держащая руку короля ее рука едва не повергли больного в очередное забытье вместо того, чтобы вернуть его к действительности. Людовик даже прикрыл ненадолго глаза, но почти сразу открыл их снова, сквозь легкий прищур глядя на Анну. Постепенно в голове его немного прояснилось, и он вспомнил всё события, приведшие к тому, что можно было наблюдать сейчас. Монарх покосился на лекаря, который уже останавливал кровь, справедливо сочтя, что какое-то ее количество все же лучше оставить внутри больного, поморщился и снова посмотрел на супругу.
- Благодарю вас, мадам... Вы очень добры. Но если возможно, я попросил бы вас не говорить столь... Много и столь быстро, - просьба Луи была оправданной: в голове и без того звенело и кружилась, и эмоциональная речь испанки только добавляла к этому хороводу неприятных ощущений. Однако вернувшись мыслями к смыслу слов королевы, Людовик подумал, что его ответ получился довольно грубым, и поспешил исправить ситуацию. - Спасибо, Анна.
Эроар, скрывая улыбку, склонился над рукой короля максимально низко, ловко накладывая ему повязку, а затем занялся приготовлением необходимых микстур на прикроватном столике. В самом деле, возвращение царственного пациента в сознание столь быстро было очень хорошим, следовало этот результат закрепить осознанным принятием им снадобий. В том, что Ее Величество не даст Его Величеству снова отключиться как минимум в течение четверти часа, медик не сомневался.

Эроар вплотную занимался снадобьями, которыми предстояло ставить короля на ноги. Смешивал, растирал, пересыпал, взбалтывал... В самом ближайшем будущем кому-то необходимо будет поить Людовика всем этим разнообразием. И мэтр почему-то был уверен, что сиделка будет монарших кровей...
Луи покосился на мэтра и тут же поморщился, малейшее движение оборачивалось черными мушками перед глазами. Думать о предстоящем лечении не хотелось, особенно учитывая, что он занял спальню королевы... Не велишь же ей уйти в его! Правда, оставался вариант отправить Анну в Тюильри, но Людовику этого совершенно внезапно почему-то не хотелось.
- Благодарю, Анна, мне немного лучше. Вы можете идти к мессе, если... Если вам угодно. - король старался говорить мягко, что ему даже вполне удавалось. Однако повеление супруги давало ему понять, что никуда она сейчас не уйдет, во всяком случае, в самое ближайшее время. И не сказать, чтобы Людовика это сильно расстроило... Ощутив пожатие своей руки, он легонько сжал руку королевы в ответ и постарался улыбнуться.
Тем временем шум за дверьми несколько стих, но из всех присутствующих в опочивальне на это обратил внимание, скорее всего, только лекарь. Наверняка кто-то навел порядок среди придворных, и вполне могло статься, что это был Ришелье... Эроар вздохнул и с удвоенным энтузиазмом занялся снадобьями.

С позволения? Людовик снова засомневался, действительно ли с ним сейчас это все происходит - или же мерещится под воздействием довольно сильного, как он ощущал, жара. Прежде Анне не то, чтобы слишком уж требовалось спрашивать на что-либо его позволения... Однако же думать сейчас об этом решительно не хотелось, потому Луи молча прикрыл глаза в знак этого самого позволения, надеясь, что супруга поймет этот знак. Сил на словесный ответ у короля временно недоставало.
Однако глаза практически тут же пришлось распахнуть, притом широко, поскольку следующая же фраза Анны Австрийской добавила несколько унций на ту чашу весов, где находилось нечто вроде: "Мне это все грезится, у меня жар". Королева спрашивает у лекаря, в какой заботе нуждается ее занемогший супруг...
Превосходный бред воспаленного сознания. Пожалуй, с ночными охотами по непогоде, да на голодный желудок, действительно пора заканчивать, этак и рассудка лишиться недолго...
Нервный смешок у короля все же вырвался, но почти сразу обернулся кашлем, что дало время и ему несколько справиться с эмоциями, и мэтру Эроару, подавшему Людовику какую-то микстуру из уже приготовленных, взять себя в руки и приготовиться с ответом Ее Величеству.
- Его Величеству нужно будет принимать некоторое количество порошков и микстур через определенные временные интервалы, - заговорил лекарь, убедившись, что вновь закрывший глаза Людовик спокойно дышит и в ближайшее время отправляться в забытье не собирается. - Если Ваше Величество решит этим заняться самолично, я составлю подробную инструкцию. Когда Его Величеству станет лучше, ему нужно будет особое питание, я займусь этим вопросом, как только закончу с приготовлениями снадобий.
О том, что может потребоваться повторное кровопускание, Эроар счел за благо умолчать. Характер (несносный!) своего венценосного больного он знал слишком хорошо, чтобы не сомневаться в определенной череде ухудшений и улучшений в течение немалого количества последующего за приступом времени. Однако робкая надежда на то, что королеву Его Величество станет слушаться лучше, чем своего врача или любую из сиделок, у почтенного мэтра все же тлела.

- Я бы хотела заняться этим самолично, потому попрошу составить инструкцию. И прослежу, чтоб Его Величество полностью выполнял все Ваши, мэтр, рекомендации.
Людовик счел за благо глаза не открывать, слыша такие речи. От жара действительность смазывалась, все происходящее казалось полуреальным, но так было значительно легче воспринимать неожиданные слова супруги.
- В любом случае, я бы не хотела сделать что-либо во вред Его Величеству. И искренне надеюсь на понимание нашего короля...
Король продолжал делать вид, что ничего не слышит. Что удавалось ему довольно легко, терзаемому недомоганием с новой силой.
Куда сложнее приходилось мэтру Эроару, вынужденному реагировать на все происходящее старательно невозмутимо.
- Я непременно займусь этим, Ваше Величество, - Эроар с поклоном приблизился к ложу Луи, коснулся лба больного и покачал головой: жар усиливался. Лекарь решил какое-то время подождать действия уже данных королю снадобий и потому перешёл к столику королевы, где, найдя бумагу и карандаш, принялся составлять ей обещанную инструкцию.
На пожатие Анны Людовик никак не отреагировал, но несколько минут спустя, когда Эроар уже вовсю писал, сам слабо сжал её ручку. Легче королю не становилось, даже напротив, и в таком состоянии его извечный контроль над собой ослабевал. А что нужно больному человеку, когда ему особенно плохо, помимо врачебной помощи? Верно: поддержка. И Луи неосознанно её искал у внезапно проявившей участие супруги.

Отредактировано Людовик XIII (2018-01-28 11:18:31)