Эроар тоже кивнул, реакциями Её Величества успокоенный полностью. Придворный медик был обязан хорошо разбираться в людях и их реакциях, и сейчас видел, что королева хотя и напугана, полна решимости и не подведет супруга.
- На первое время да, вопросом остального я как раз намерен заняться. Я оставлю в коридоре лакея, чтобы Ваше Величество могли вызвать меня, если Его Величеству станет хуже.
Дописав, лекарь стремительно поднялся, оставляя бумагу на столике со снадобьями, ещё раз проверил лоб больного своей ладонью и вышел, поклонившись Анне Австрийской. Не до церемоний.
Людовик по-прежнему пребывал в состоянии полусна, но, по крайней мере, был в сознании. И постепенно, очевидно, под действием снадобий мэтра, это сознание начало проясняться, позволив больному открыть глаза через некоторое время после ухода лекаря.
Перёд глазами плыло, но супругу Людовик разглядеть смог, хмурясь и морщась, и попытался выдавить улыбку. Получилось, правда, нечто больше похожее на гримасу боли.
- Анна.
Луи и сам не знал, зачем сказал это, утвердительно, не спрашивая. Вероятно, чтобы сказать хоть что-то, а на большее не было ни сил, ни мыслей. Только одна - что Людовик отчего-то рад видеть сейчас королеву, но произнести это он пока был не способен, как и в принципе признать вслух.

Ещё какой-нибудь час назад Луи бы, услышав такие слова из уст королевы, трижды бы перекрестился. Чтобы Анна была рядом с ним всю его болезнь... Иные страшные сны казались бы тогда королю меньшими кошмарами, чем это. Но сейчас он чувствовал нечто совершенно иное и был... Рад?.. Пожалуй, да. Рад, что супруга рядом, рад, что у него есть поддержка.
Говорить вправду было тяжело, он прикрыл глаза в знак согласия и слабо пожал узкую ладошку королевы.
Эроара в поле зрения не наблюдалось, Людовик припомнил, что тот ушёл заниматься снадобьями, и понял, что оставленным разнообразием его будет потчевать, очевидно, королева. Нельзя было сказать, что его это расстроило, тем более, поднявшийся жар вызвал жажду. Луи хотел попросить воды или какие-нибудь трав, которые иногда были неожиданно приятны на вкус, но закашлялся, кривясь от боли и цепляясь (старательно не сильно) за руку супруги. Похоже, он успел заполучить сразу двойной недуг: и простуду, и какую-то беду со своим желудком, что случалось с ним не в меру регулярно. Оставалось надеяться, что Эроар со своими снадобьями не подкачает: больному внезапно сделалось до нетерпения необходимо поговорить с Анной, обсудить её теперешнее поведение, перемены в нем.

Королева отреагировала верно, помогая Людовику напиться, хотя бы немного. Это принесло ему хоть какое-то облегчение, он даже смог оценить не только её помощь в поддерживании стакана, но и в поддерживании его самого, и поспешил лечь обратно. Все же он, король, далеко не пушинка. Иногда не только окружающим, но и ему самому становилось непонятно, как в его теле могут одновременно с успехом сосуществовать немалая физическая сила, крепость и выносливость - а также и целый ворох болячек. Первое, видимо, досталось ему от могучего отца, а вот второе... Возможно, что от недостатка любви после его гибели. Все же и мать Луи, и его немалочисленные братья и сестры здоровьем были тоже вполне крепки, чего нельзя было, к немалому сожалению многих людей, сказать о короле.
- Благодарю вас, Анна, - негромко проговорил Людовик, устроившись на подушках. Засыпать не хотелось, ведь скоро, по словам королевы, его разбудили бы снова для приёма снадобий, потому он решился на пришедшую в голову просьбу. - Расскажите мне что-нибудь, если вас не затруднит.
Речь королевы, несмотря (или, быть может, благодаря тому) на оставшийся ещё акцент, была мелодична и приятна слуху, и Луи надеялся отвлечься таким образом.

Луи повёл бровями, что должно было означать нечто вроде "да хоть бы и сплетни". Их он, разумеется, не любил, но сейчас готов был почти на все, что угодно, чтобы отвлечься от терзающей внутренности боли и всей общей дурноты. Однако королева заговорила, и Людовик немного расслабился на подушках.
- Мои дамы вздумали организовать театральное представление. Кажется, что-то из Шекспира. Судя по тому, о чем они шепчутся, нам с Вами, Сир, в скором времени предстоит ждать приглашения поучаствовать.
Король тут же оживился, что, правда, в его теперешнем состоянии выразилось только в лёгком движении головой да зажегшемся в глазах огоньку интереса. Театр монарх любил, любил столь сильно, что и ставил пьесы сам, и музыку писал к ним сам, и играл в них тоже - сам. С большим удовольствием. А Шекспир... Не самый лучший выбор, но и там есть, где разойтись и что сыграть. Даже им с королевой. Особенно - Луи как-то чуть иначе, чем раньше, взглянул на Анну - им с королевой.
- Это хорошие новости, Анна, и я не премину подобное приглашение принять. Когда поправлюсь.
С уст просилось "если поправлюсь", но Людовик успел себя одернуть. Пугать супругу не хотелось, на ней и так лица нет...
- Продолжайте, Анна, говорите. Мы редко с вами беседуем... Расскажите мне что-нибудь о себе.
На более точную формулировку сил у больного не хватило, он несколько, пожалуй, поспешно втянул воздух, но справился, не разразился снова кашлем, только прикрыл на несколько мгновений глаза.